однако он первый исчез, когда лук и ассегай уступили место ружью.
Вместе с крупной дичью бушмены двигались на запад, гонимые сначала кафирами, потом белыми. Пришельцам, занимавшимся земледелием и скотоводством, уступали они плодородную землю.
Травоядные обитатели равнин переселялись на запад. Черная антилопа, а также куду не покидали равнин, заросших кустарниками и покрытых деревьями. Куду — животное очень осторожное, и подкрасться к нему нелегко. Бушмен редко встречается с ним, а потому и нет бушменских рисунков, изображающих куду.
Хотя слово «бушмен» значит «человек зарослей», но в действительности бушмены предпочитают открытые равнины и холмы, и в этом отношении совсем не походят на карликовые племена Центральной Африки, обитающие в непроходимых лесах.
Трое беглецов дошли до реки Орэндж, которую Кару называл рекой Гарип. Стада крупной дичи паслись на обоих берегах; дальше, за зелеными пастбищами, тянулась темная цепь холмов.
Но опасно было здесь останавливаться. Среди холмов скрывались племена, разбитые Мозелекацем или ему подчинившиеся.
Бушменам нечего было защищать, кроме своей свободы. Но, не желая сделаться рабами, они шли дальше. Кару хотел идти вдоль реки: вода и дичь — вот все, что было ему нужно. Но племена более сильные охотились на обоих берегах, и бушменам пришлось свернуть в сторону от водной артерии.
Гадальные кости не приносили утешения. Они предвещали опасность. Но Кару не мог решить, что угрожает ему — наводнение, жажда, молния, человек или зверь.
— Кости говорят, что мы должны бежать, — сказал Кару, пряча их в мешочек, который он носил на шее.
— Почему мы всегда дрожим от страха? — сердито спросил Дакуин.
— Правда! — воскликнула Суолла, которая ничего не боялась. — Заяц кричит раньше, чем его ударили. Его мозг превращается в воду. Мы не позволяем нашим детям есть мясо зайца.
— Говорю тебе — нам угрожает опасность, — проворчал Кару. — Если Дакуин не боится, пусть он остается здесь, но я уйду сегодня ночью. Если мы будем ждать до утра, кафиры, которые ищут отбившийся скот, увидят нас и убьют.
Дакуин нетерпеливо щелкнул языком.
— Я иду с тобой, и Суолла тоже пойдет, — сказал он.
Ночью они тронулись в путь. Дакуин хмуро следовал за Кару. Потом он поднял камень, плюнул на него и отшвырнул в сторону — чтобы избавиться от дурного настроения.
Рысцой подвигались они вперед. На лугах паслись стада антилоп; животные, пережевывая траву, долго смотрели вслед беглецам.
На рассвете они остановились и прислушались: издали доносились голоса перекликающихся птиц. Вскоре они увидели большую впадину в земле, наполненную водой и имевшую в длину около семи километров. Осторожно обойдя ее, чтобы не спугнуть птиц, они поднялись на холм и нашли пристанище среди огромных каменных глыб.
Усталые, они улеглись спать, а проснувшись после полудня, долго следили за антилопами, которые приходили на водопой к пруду.
Но не одни животные утоляли здесь жажду. Скоро пришли вооруженные воины с собаками и разложили костры на берегу пруда. Вот почему, когда спустилась ночь, бушмены решили идти дальше.
Кару шел впереди, отыскивая старые тропы, проложенные зверями. Лишь опытный следопыт мог их найти. Неожиданно тишину прорезал звук, заставивший беглецов остановиться и затаить дыхание. Это было всего-навсего ворчание льва — не гневный его рев и не оглушительное рыкание, а тихое ворчание. Однако все живое замерло, прислушиваясь. Один только носорог сердито захрапел.
Люди ждали. Вместе с ними ждали и животные. Наконец нетерпеливый кабан не выдержал и хрюкнул. И все пришло в движение. Где-то треснула сухая ветка, заблеял козленок, и мать тревожно отозвалась на его зов. И снова тишина.
— У-уф! — раздался жалобный голос голодного львенка, голос еще более зловещий, чем рев взрослого льва. Если львенок кричит, значит, львица охотится где-то поблизости. Послышался топот копыт, стадо обратилось в бегство, но Кару стоял как вкопанный и тихо зашипел, приказывая своим спутникам не трогаться с места.
Напряженно ловили они каждый звук. Тяжело ступая, побрел прочь носорог. Где-то поблизости снова послышалось ворчание льва, затем львица прыгнула на свою добычу. Предсмертный крик антилопы послужил сигналом для льва и львенка; через несколько минут все семейство с тихим ворчаньем принялось за еду.
Кару шепотом отдал приказ, и трое беглецов, затаив дыхание, крадучись, двинулись дальше. Шли они гуськом, и девушка замыкала шествие. Ей было страшно; она задавала себе вопрос, не преследует ли их лев, но оглянуться не решалась.
Отойдя на некоторое расстояние от того места, где львы терзали добычу, Кару остановился, и все трое услышали, что кто-то бежит за ними по траве. Это был шакал. Едва не налетев на человека, он громко тявкнул от испуга, и на это тявканье лев ответил ревом.
Суолла представила себе ясно, как он, подняв свою огромную голову, украшенную гривой, смотрит в ту сторону, откуда донеслось тявканье; широко раскрытые желтые глаза впиваются в темноту; малейший шорох заставит его перейти в наступление. Вдруг в двух шагах от Суоллы раздалось сердитое ворчанье зориллы , и это спасло беглецов, даже лев — и тот избегает встречи с маленьким зверьком, единственным оружием которого является его зловоние.
Кару от неожиданности вздрогнул, но тотчас же оправился и побрел дальше, а Дакуин поменялся местом с Суоллой. Поступил он так отнюдь не из рыцарских чувств: просто-напросто ему хотелось втихомолку посмеяться над Кару, который был введен в заблуждение криком зориллы; в действительности же никакой зориллы не было — кричал сам Дакуин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43