Тристан же, отделавшись от опасного преследователя, с помощью подоспевших матросов забрался в шлюпку, и та сразу направилась к видневшейся вдали каравелле.
Глава XIII,
в которой рассказывается о находке, сделанной Сандовалем на отмели, о том, как он отправился обратно в Койоакан с печальным известием о бегстве Тристана, и о прибытии брата доньи Каталины в Новую Испанию в сопровождении Киньонеса
Бегство Тристана несказанно опечалило Гонсало де Сандоваля: храбрый капитан и доблестный солдат Кортеса корил себя за то, что не смог выполнить приказ своего начальника, тем более что речь шла о деле крайне серьезном, касавшемся загадочной смерти доньи Каталины и коварного заговора против губернатора Новой Испании и самого императора.
Стоя на берегу, Сандоваль беспомощно наблюдал, как шлюпка причалила к каравелле и как вслед за тем корабль скрылся за горизонтом. Он обернулся к убитому слуге Тристана: мертвое тело было простерто на песке, голова запрокинута, в груди зияла кровавая рана — след страшного удара: казалось, клинок пронзил бедолагу насквозь. Сандоваль подошел к мертвецу и взглянул на его лицо в надежде опознать убитого. Но тот был ему незнаком: Сандоваль никогда его раньше не видел. Рядом с телом валялась небольшая котомка — по всей видимости, та самая, которую упоминал негр, когда рассказывал о Тристане. Однако по своему виду она совсем не напоминала вещь знатного сеньора и скорее могла бы принадлежать какому-нибудь нищему бродяге. Сандоваль вытряхнул на песок ее небогатое содержимое — кое-что из одежды и несколько писем, написанных, как и то, что было получено в гавани, на каталанском наречии. Сандоваль забрал письма, оттащил тело слуги и найденные при нем вещи в траву под деревья, чтобы скрыть следы происшествия. Преклонив колена, он вознес краткую молитву, покаявшись перед Господом, что не смог как должно похоронить убитого по-христиански, поскольку слуга Тристана, судя по всему, исповедовал христианскую веру.
Более мирно протекала миссия Киньонеса, который путешествовал по морю в компании Хуана Суареса и его матушки. Они прошли мимо Табаско, оставили позади Сан-Хуан-де-Улуа и вскоре прибыли в Веракрус — первый город, заложенный Кортесом в Новой Испании. Воздвигнут он был не без труда, да к тому же и расчеты его основателя не вполне оправдались, поскольку место было выбрано неудачное, круглый год тут стояла влажная жара и духота. Воздух в городе был таким тяжелым, что пассажиры, вынужденные ожидать отплытия несколько дней, предпочитали удалиться из Веракруса в Халапу или другие ближайшие селения, невзирая на то, что обитали в этих местах преимущественно индейцы.
Брат покойной доньи Каталины не подозревал об истинных причинах, побудивших Кортеса пригласить его в Новую Испанию. Он был в добром и спокойном расположении духа, и единственное, что омрачало его думы, это смерть сестры — такая утрата, конечно же, не могла не печалить всякого человеколюбивого христианина.
Так, в полном неведении относительно уготованного им приема, дон Хуан Суарес и его мать прибыли в Койоакан. Их поразило, во-первых, что дон Эрнан не встретил их, как подобает родственнику, у городских ворот, а также то, что Киньонес отвез их не во дворец Кортеса, но в простой индейский дом в энкомьенде губернатора.
Киньонесу и тут удалось сохранить истинную цель приглашения дона Хуана на материк в тайне, несмотря на упорные расспросы Суареса, страх и недоумение которого все возрастали. Ночь они провели в энкомьенде, но дон Хуан не мог сомкнуть глаз, поскольку его терзали страшные догадки, что так неуважительно с ними обращаются неспроста и неужели он позволил Кортесу заманить их в ловушку, поддавшись льстивым обещаниям родственного примирения и гостеприимства, которые от имени губернатора щедро расточал Киньонес во все время путешествия.
Ранним утром Суарес с матерью сами поспешили во дворец, но по дороге столкнулись с Киньонесом, который был послан, чтобы доставить их к Кортесу, и при этом снова не сказал им, каковы же на самом деле намерения губернатора.
В то время как в Койоакане происходили все эти события, в первый день декабря месяца 1522 года от Рождества Христова Гонсало де Сандоваль готовился отплыть обратно в Новую Испанию. Он рассчитывал сесть на корабль в гавани Сантьяго и, желая сохранить инкогнито, заранее не скупясь заплатил золотом капитану каравеллы. В течение десяти дней Сандоваль скрывался в хижине негра Хинеса, которого также пришлось щедро вознаградить за его услуги. Сандоваль старался не показываться в людных местах и всячески избегать встречи со сторонниками Веласкеса, которые, узнав в нем человека Кортеса, вполне могли на этом простом основании обвинить его в гибели слуги Тристана. Труп убитого был обнаружен по прошествии двух дней местным индейцем, который собирал в прибрежной роще съедобные коренья и поразился огромной стае стервятников, что упорно кружила над зарослями.
Негр Хинес принадлежал сеньору Андресу де Дуэро. Хотя Дуэро был секретарем Веласкеса, он, однако, сочувствовал Кортесу и в свое время служил под его началом.
Он командовал одним из отрядов кораблей, направленных на завоевание Новой Испании, и весьма отличился в этой экспедиции. Позже он старался примирить дона Эрнана и Нарваэса, а я уже упоминал в своем рассказе о вражде между ними. Однако последний никак не склонялся на уговоры, так что Дуэро пришлось разорвать отношения с его людьми, в том числе и со мной, поскольку я остался с Нарваэсом.
В обязанности Хинеса входило снабжать дом хозяина хворостом и вообще всем необходимым, чтобы знатные господа не чувствовали ни в чем недостатка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90