Смерть доньи Каталины еще более возбудила ненависть свояка Кортеса, который обвинял в этом прискорбном событии губернатора Новой Испании. Для дона Хуана это означало не только потерю сестры, но и провал их тайного пакта с Тристаном: рухнули все надежды разузнать от жены Кортеса что-либо о злоупотреблениях ее мужа, наносящих урон интересам испанской короны, чем так хотели очернить его заговорщики и из чего надеялись извлечь для себя выгоду.
Сразу же по прибытии из Веракруса на Кубу Тристан отправился к Хуану Суаресу, чтобы принести ему свои соболезнования в связи с кончиной доньи Каталины и высказать сожаления, что рухнул их план поживиться самим и повредить Кортесу.
— Безусловно, я нанес бы вам тяжкое оскорбление, дон Хуан, если бы осмелился сравнить ваше горе с моим, но поверьте, и мое сердце разбито этой тяжкой утратой: красота вашей сестры, ее изящество и изысканные манеры навсегда сделали меня ее верным рабом, который тщетно пытался заслужить расположение своей госпожи.
Суарес поблагодарил Тристана за сочувствие, которое тот выказал в это тяжелое для него время, и рассказал, что дон Эрнан направил сюда одного из своих капитанов, чтобы тот сопроводил их с матерью в Койоакан, где состоятся похороны доньи Каталины и свадьба доньи Франсиски с Сандовалем. Тристана очень заинтересовали эти новости, и он расспросил Суареса о сроках отплытия, о том, кого именно послал Кортес с этим поручением, и о прочих подробностях предстоящего путешествия.
Суарес рассказал, что на Кубу прислан Киньонес, командир личной гвардии Кортеса, и что отъезд состоится, как только в Сантьяго из Тринидада прибудет огромный багаж его матери, которая, находясь в преклонных летах, желает непременно взять с собой всю свою утварь, украшения, драгоценности и к тому же роскошную спальную мебель, и что все это должно быть уже завтра доставлено в Сантьяго.
Тристан, несмотря на то что их союз уже утратил силу, все же попросил Хуана Суареса подождать с отъездом:
— Под любым предлогом отложите еще на пару дней свое путешествие, а я воспользуюсь случаем и постараюсь выведать у Киньонеса какие-нибудь сведения, компрометирующие Кортеса. Поверьте, это для меня куда более легкая задача, нежели та, которую вы поручили мне, когда еще была жива ваша сестра.
Хуан с радостью принял его предложение, потому что он и впрямь отдал бы все, что угодно, лишь бы как следует насолить своему родичу.
Итак, встреча Тристана с капитаном гвардии Кортеса на постоялом дворе отнюдь не была случайной. Суарес отправил Киньонесу очередную просьбу еще немного отложить отъезд, поскольку у его матери в Тринидаде возникла непредвиденная задержка, а Тристан вечером отправился на постоялый двор, где квартировал Киньонес. Они познакомились еще в Новой Испании, и теперь Тристану без труда удалось разговорить капитана за стаканчиком вина, а чтобы поднять ему настроение, он оставил Киньонесу под видом проигрыша изрядную сумму золотом.
— Ах, друг мой Киньонес, если бы вы знали, как тоскую я здесь по родине и по моим близким! — притворно вздыхал хитрец. — Клянусь, если бы меня не держали здесь неотложные дела, я бы немедленно возвратился в Испанию. Вот уже несколько месяцев я не получаю никаких известий о моей милой матушке и о сестре, и это очень меня беспокоит.
— В таком случае, — отвечал Киньонес, проникшийся сочувствием к Тристану, — судьба не зря вас свела со мной. Я ведь в самом скором времени отправляюсь в Испанию. У меня там будут кое-какие дела, и к тому же я должен доставить туда несколько писем. Если хотите, я с радостью поработаю почтальоном и для вас.
Тристан рассыпался в благодарностях, назвал Киньонеса своим благодетелем и счел необходимым проиграть ему еще несколько золотых, а капитан меж тем сообщил ему, что если все пойдет по плану, то его отъезд в Испанию состоится в первых числах следующего, 1523 года.
Киньонес вступил в откровенную беседу с каталонцем, не зная, что Сандоваль разыскивает его по подозрению в серьезных преступлениях. Не знал ничего об этом и Хуан Суарес, меж тем как подозрение это касалось и возможного участия Тристана в убийстве его сестры, хотя, разумеется, в тот момент никто не мог с уверенностью сказать, был ли каталонец действительно повинен в каком-либо злодеянии.
На следующее утро, в то самое время, когда Киньонес неожиданно встретил прибывшего на Кубу Сандоваля, Тристан, придя к Суаресу, сетовал на фиаско, которое он потерпел, пытаясь разговорить Киньонеса:
— Этот капитан держался очень настороженно, и мне не удалось вытянуть из него никаких сведений, которые бы бросали тень на его господина, хотя я старался как мог: подливал вина, всячески льстил ему. Теперь, дорогой друг, вы можете ехать, когда сочтете нужным, а что касается нашего договора, то давайте и впредь действовать вместе.
— Я также сожалею об этой неудаче, — отозвался Хуан Суарес, — но, несмотря на то что ваши разыскания не увенчались успехом, примите это вознаграждение за труды от губернатора Кубы Диего Веласкеса, который желает отблагодарить вас за вашу любезную помощь.
Тристан принял дар — весьма щедрый, судя по размерам врученного ему кошелька, и двое заговорщиков обнялись и пожали друг другу руки, так что со стороны можно было принять их за добрых старых друзей.
Глава XII,
в которой рассказывается об отъезде Антонио де Киньонеса в Новую Испанию в сопровождении Хуана Суареса и его матери, Марии Маркаиды, о встрече Гонсало де Сандоваля с Тристаном и о том, что из этого вышло
Киньонес получил известие от Хуана Суареса и его матери о том, что они готовы немедленно отправиться в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90