– Кто же она? – продолжал граф. – Разумеется, она прелестна, но обладает сердцем настолько черствым, что предпочитает другого?Кулугин глянул в лицо Фениксу.– Вы и это знаете?– История слишком старая и слишком часто повторяющаяся, чтобы не знать ее. Что же вы думаете, что я торгую любовным эликсиром и дам вам чудодейственные капли, которые заставляют равнодушие превращаться в любовь?– Я ничего не думаю, – упавшим голосом проговорил Кулугин, – я знаю только, что я в отчаянии. В ту минуту, когда мы разговариваем с вами, они теперь здесь, в саду. И вы можете себе представить, что испытываю я?– Кто же она такая?– Воспитанница здешнего хозяина...– Воспитанница Елагина? – переспросил Феникс, вдруг делаясь серьезным. – В таком случае проведите меня в сад...– Вы хотите идти в сад, граф?– Ну да! Разве кто-нибудь нам может помешать погулять по саду, вместо того чтобы стоять здесь, в духоте? Угодно вам пройти со мной? – и, сказав это нарочно громко, чтобы слышали окружающие, граф Феникс направился к стеклянной двери, выходившей на садовую террасу.Кулугин с сильно бьющимся сердцем последовал за ним.– Что вы хотите сделать? – стал спрашивать он графа, нагнав его в саду.– Решительно ничего особенного. Хочу только увидеть и услышать. Вы наверное знаете, что она в саду?– Наверное. Я слышал, как Елагин послал ее напомнить музыкантам, чтобы они не прозевали знака, когда начинать им играть. Она вышла, и вслед за нею вышел он, мой соперник. Я следил за ним глазами и удивился его смелости. Кроме меня, и другие могли заметить. Это компрометирует девушку.– А вы знаете, где расположены музыканты в саду?– Очевидно, на эстраде, возле стола; так всегда бывает здесь. Стол накрывают у большой беседки.– А, там есть беседка! Ведите меня к ней, чтобы мы очутились как-нибудь сзади, если можно – закрытые зеленью...– Граф, нас могут заметить!– Что ж из того? Если заметят, то увидят только, что мы гуляем по саду.– И вы не боитесь, что ваше отсутствие покажется странным в то время, как все ждут приезда светлейшего?На праздник Елагина должен был явиться светлейший князь Потемкин, и его приезда ждали все.– Пусть мое отсутствие покажется странным! Разве я боюсь этого? – ответил граф Феникс.– Вы не хотите видеть светлейшего?– Напротив! Я приехал только ради того, чтобы его увидеть. Мне нужно познакомиться с ним, и чем скорее, тем лучше. И я увижусь и познакомлюсь... А пока ведите меня к беседке.Кулугин не разговаривал долго и повел графа окольной дорожкой. Они неслышно подошли к густому кусту акации, росшей позади беседки. Она была сквозная, сколоченная из дранок, окрашенных в зеленый цвет. Граф Феникс выбрал удобное место, откуда сквозь ветви акации было отлично видно, и остановился.В беседке стояла молодая, хорошенькая Надя, воспитанница Елагина, в пышном белом платье и с высокой прической, делавшей ее личико особенно миловидным. Молодой человек в блестящей форме адъютанта держал ее руку.– Надя, милая, хорошая, я боюсь за вас, – говорил он, – сам не знаю почему, но боюсь... Предчувствие говорит мне...– Отчего же боитесь, Николай Семенович? Почему вам надо бояться за меня? – переспросила она, глядя на него такими светлыми глазами, что, казалось, она ждала не только для себя, но и для всего мира одного лишь хорошего в будущем.– С сегодняшнего дня начинается для вас новая жизнь... та жизнь, которой вы еще не знали...– Но ведь она не разлучит нас?– Кто знает? До сих пор вы были на положении подростка, вы еще не видели людей или очень мало видели их. Сегодня вы появляетесь в первый раз в обществе, а затем станете полноправной участницей балов, пикников, спектаклей.– Но ведь это весело! – сказала Надя.– Конечно, даже слишком весело; и этого-то я и боюсь...– Давно ли? Вы прежде никогда не боялись веселья!– Да, пока я был уверен, что оно не отвлечет вас от меня. Веселье, которое вы знали до сих пор, не могло повредить вам, но теперь... вы можете забыть меня...Надя звонко, весело рассмеялась.– Так вот вы чего боитесь! Нет, такая боязнь напрасна, совершенно напрасна, я не забуду вас. Чем больше людей увижу, тем вы больше выиграете от сравнения с ними. Я знаю это. Николай Семенович, голубчик, ведь вы же веселились и видели всех этих людей, которых я увижу, однако не забыли меня.– Я – другое дело.– Нет, то же самое. Когда я увидела сегодня в первый раз настоящие наряды дам и девиц, у меня так и сжалось сердце. Они поразили меня своим великолепием, и я невольно подумала: насколько они лучше меня! Я должна показаться между ними жалкой, по крайней мере, я чувствую себя жалкой между ними. До сих пор вы видели меня одну, а теперь в сравнении с остальными я вам могу показаться хуже. Вы можете подумать, что ошиблись...– Надя, не говорите так и не думайте! Да разве существует на свете кто-нибудь лучше вас?– Ну, а для меня никого не может быть лучше вас, Николай Семенович!– Надя, милая! – повторил он ей в ответ, поднял ее руку и припал к ней губами. – Милая моя, так не забудете?Она, улыбаясь, покачала головой.– Вот что, – проговорил Николай Семенович, – у меня есть медальон, который я с детства всегда ношу на себе. Это единственная дорогая мне вещь; возьмите его и, если только... если случится, что вы изменитесь ко мне, отдайте его мне назад...Он быстро расстегнул две пуговицы своего мундира, достал с груди медальон, висевший у него на цепочке, снял его и подал Наде. Она спрятала медальон и проговорила:– Никогда я не отдам вам его, теперь вы мой! Сами будете назад спрашивать – не отдам!В это время грянула музыка, молодые люди вздрогнули: они задержались слишком долго. Музыка означала, что полонез уже тронулся из дома по направлению к столу и беседке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9