— задыхаясь, выговорил англичанин. — Желаю вам многих лет счастливого царствования, ваше величество. От имени английских купцов, торгующих в России, преподношу вам ценный подарок. Молю быть таким же милостивым к нам, как и ваш отец, государь Иван Васильевич.
Двое слуг поставили перед царем клавикорды, позолоченные, украшенные финифтью. Царю Федору понравился подарок. Когда Джером Горсей прикоснулся к клавишам и раздались музыкальные звуки, царь пришел в восхищение.
— Спасибо, господин купец, подарок мне люб. — И он ткнул пальцем в клавиатуру. Снова раздались звуки.
Царь долго смеялся и опять ударил по клавишам.
Борис Годунов кивнул слугам, и они отнесли клавикорды к учетчикам-дьякам.
— Великий государь и царь Федор Иванович, — сказал царский шурин, — обещает ради сестры своей, любезной королевы Елизаветы, быть к вам, аглицким купцам, столь же милостивым, как и отец его, покойный государь.
Джером Горсей отошел в сторону, и на его место вступил нидерландский купец Джон де-Чель. Купец поцеловал руку великому государю. К ногам Федора Ивановича слуги сложили шесть штук тонкого сукна разного цвета и дорогое ожерелье для царицы из крупного жемчуга.
На просьбу к царю быть милостивым к нидерландским купцам Борис Годунов ответил:
— Великий государь и царь Федор Иванович желает, чтобы нидерландские купцы были так же полезны и верны ему, как всегда были верны подданные аглицкой королевы. И тогда он будет к ним милостив.
Иноземные купцы были царем отпущены. Их вежливо проводили из дворца нарядные боярские дети.
Джером Горсей получил в тот же день от царя обед из семидесяти блюд и три телеги, груженные хмельными напитками: вином и пивом. Англичанин понимал, что не царь Федор, а правитель Борис Годунов облагодетельствовал его.
Посол королевы английской Елизаветы Иероним Баус не был приглашен на торжество во дворец. Его посольство было связано со сватовством царя Ивана Васильевича к Марии Гастингс, племяннице английской королевы, и было прервано в связи со смертью царя Ивана. И характером посол обладал прескверным. Во время переговоров Иероним Баус не сумел воспользоваться обстоятельствами. Царь Иван, горевший желанием жениться на Марии Гастингс, благоволил английским купцам и был готов даровать им прежние повольности. Новое сватовство царя оказалось не по душе многим придворным. Они были оскорблены, опечалены и изыскивали средства, чтобы помешать этому. По жалобам Иеронима Бауса многие испытали гнев и побои царя Ивана. Особенно негодовали на посла важные сановники, думные дьяки братья Щелкаловы. Но и сейчас английский посол не понимал своего изменившегося положения.
На второй день после венчания на царство Федора Ивановича, после окончания всех важных дел, посол Иероним Баус был призван во дворец. Его ввели в комнату, где собрались многие бояре и сановники.
— Вы хотите меня уморить голодом, — сказал Баус вместо приветствия. — Я доложу ее величеству королеве Елизавете, как относились к ее послу. Моя превысочайшая, премогущественная, наипревосходнейшая государыня Елизавета…
— Довольно, о том скажешь великому государю Федору Ивановичу. Но прежних разговоров, что ты вел с его отцом, государь слушать не будет! — прервал его Андрей Щелкалов.
— Ты, низкородный царский советник, не учи меня! — взвился Баус. — Я знаю, что мне говорить перед вашим царем.
— Надоел ты нам изрядно, — поддержал брата дьяк Василий Щелкалов. — Проучить бы тебя следовало батогами, чтоб впредь знал, как вести себя в царском дворце!
— Благодари бога, что даровал нам милостивого государя и он не хочет мести. Ты узришь его очи. Он примет тебя ради сестры своей, королевы Елизаветы. А сейчас сними шпагу и отдай нож.
— Нет, никогда я не отдам шпаги, я дворянин.
— Душа нашего благочестивого и кроткого государя опечалена. Он не может видеть оружия.
— У нас в Англии…
— Нет, ты сдашь оружие, у нас свои законы. В чужой монастырь со своим уставом не ходят, — спокойно сказал Андрей Щелкалов.
— Нет, оружия не отдам, — горячился Баус. — Только ее величество королева может отобрать у меня шпагу.
— Эй, слуги, взять у него шпагу и нож! — распорядился Василий Щелкалов, руководитель посольского приказа.
Два дюжих дворянина с самым свирепым видом подступили к послу. Баус испугался. Он подумал, что над ним могут совершить насилие, и сам отдал шпагу и нож. «Пожалуюсь царю на причиненные мне обиды», — решил посол.
Но толмач Иеронима Бауса был отослан из дворца, а вельможи торопили посла идти к царю.
Федор Иванович сидел на своем месте в скромных, обычных одеждах. Он пробормотал несколько слов и посмотрел на Бориса Годунова.
— Великий государь желает такой же дружбы с ее величеством аглицкой королевой, какова была у его отца Ивана Васильевича. К твоему отъезду будет готово письмо для передачи ее величеству королеве, — строго сказал большой боярин Годунов. — Сроку на отъезд великий государь дает тебе три дня.
— Я передам английской королеве все, что слышал на словах. Нетрудно запомнить десять слов, сказанных его величеством. — Строптивый нрав Иеронима Бауса сказался и здесь. — Вряд ли в письме будет что-нибудь новое.
Сановники переглянулись. Их лица приняли угрожающее выражение. Однако никто не проронил ни слова.
— Нет, тебе надо взять царское письмо, — с ударением сказал Борис Годунов. — Так велит наш государь. А ты только слуга королевы.
Увидев по лицам вельмож, что спорить опасно, Иероним Баус нехотя согласился. «Я разделаюсь с этим письмом в более безопасном месте», — решил он, дрожа от ярости. Пробыть в этой дикой стране столько времени и уехать ни с чем, нет, это возмутительно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23