А Васса молча схватил стальную кольчугу и быстро натянул на себя. Его бледное лицо покрылось румянцем.Увидев в трюме много оружия и боевых доспехов, Видимунд опять бросился обнимать кормщика.Отважной Жемайтии приходилось воевать с открытой грудью, дубинками и бронзовыми мечами против закованных в броню и хорошо вооруженных рыцарей.— Латинский папа, — вздохнув, сказал старый кунигас, — пишет на телячьей коже всем народам, что бог не позволяет продавать жемайтам мечи и кольчуги. Ты не боишься, Алекса?— Мы, новгородцы, плюем на латинского папу, — отозвался кормщик. — С кем хотим, с тем и торгуем. Мечи и кольчуги сделаны лучшими мастерами, — добавил он с гордостью. — Против такого меча папская бронь не устоит.Видимунд хлопнул три раза в ладоши. Из лодки вылезли двое жемайтов и принялись поднимать на палубу лодьи тяжелые рогожные мешки.— Янтарь собирали в Пруссии, — сказал старый боярин. — Месяц назад двух наших рыбаков береговой староста повесил, их тела и сейчас раскачивает ветер. Алчные рыцари, — с презрением продолжал он, — они хотят купить весь наш янтарь за щепотку соли! Орденские мастера делают из него святые четки и продают на вес золота. А если прусс или литовец поднимет на берегу маленький кусочек янтаря, чтобы сделать амулет от простуды или от болей в желудке, его ждет позорная смерть. Но разве может уследить за всем орденский староста?Литовцы подняли на палубу лодьи десять больших мешков с крупными кусками янтаря.— Возьми этот янтарь, Алекса. Ты заслужил его, — с достоинством закончил Видимунд.Ветер совсем очистил небо от облаков. Яркая луна освещала заросший лесом темный берег с белой полоской песка у самого моря. Светлым пятном выделялся обрывистый песчаный мыс. Огни костров стали бледнее и меньше. Зато под луной на спокойном море пролегла широкая серебряная дорога. Дружинники сгружали оружие на карбас и в литовскую лодку. Когда карбас отошел от борта, Алексей Копыто пригласил палангских кунигасов в свою камору. Он кликнул к себе и Андрейшу. В тесной каморе, потрескивая, горели две скрутки бересты. Вместе с кунигасами на скамьи, обшитые тюленьей кожей, сели московские купцы, плывшие на лодье от самой Ладожской крепости: высокий, статный Роман Голица с глазами чуть навыкате, Василий Корень, небольшого роста, пузатый, как бочка, а на скуластом лице бородка — уголек с золой. А третий — Дмитрий Самород, юноша с русыми густыми волосами и румяным лицом. Горяч был нравом Дмитрий, чуть что — хватался за меч.— Помоги нам, боярин, — сказал Алексей Копыто, когда все уселись, — помоги купить в Кнайпхофе хороших лошадей и сыскать проводника. Эти московские купцы — мои друзья. По торговым делам им надо бы в Вильню…Русские наклонили головы.Видимунд сразу согласился.— Твои друзья — наши друзья, — сказал он. — В Кнайпхофе есть харчевня «Голубой рукав». Пусть русские назовут хозяину мое имя — он все сделает.— На рассвете мы уходим к Кенигсбергскому замку, у меня для продажи осталось полтрюма воску. Успеешь ли ты оповестить хозяина? — с сомнением спросил Алексей Копыто.Старый кунигас улыбнулся.— Ты знаешь меня не один год, Алекса. Разве у меня легкий язык, разве мои слова расходятся с делом? — с укором сказал он.— Не бывало еще такого, — отозвался кормщик. — Не обижайся на меня, боярин… А теперь, дорогие гости, прошу испробовать новгородского хмельного меда.Лодейный повар Яков Волкохищенная Собака принес на оловянном блюде копченый окорок и, поклонившись, поставил на стол. Молча вышел.Глотнув из братины, боярин Видимунд тяжело вздохнул.— Друзья, — сказал он, — плохие дела творятся в Литве. Великий князь Ягайла, Ольгердов сын, подарил Жемайтию, от моря до реки Дубиссы, немецкому ордену… Плохо, ай как плохо! Даже твой чудесный мед, Алекса, не идет в глотку.— Разве можно подарить свою землю! — воскликнул Роман Голица и посмотрел на своих товарищей.— Нам сообщил верный человек. Вчера он прибыл от великого жреца. Ягайла на вечные времена отдал нашу землю ордену. Он сказал, что не ударит палец о палец, чтобы защитить наш народ. И еще сказал гонец, что славного князя Кейстута нет больше в живых, его убил Ягайла. — Боярин Видимунд склонил седую голову и ненадолго замолк. — Вот почему нам дорог каждый нож, каждый меч, которые ты сегодня привез, Алекса, — закончил он.Лицо молчаливого кунигаса с ввалившимися щеками преобразилось, стало жестоким. Он, как волк, щелкнул зубами и переломил древко копья, которое держал в руках.— Пусть великий Перкун накажет Ягайлу смертью! Он предал наших богов, подарил нашу землю! — выкрикнул он, приседая от страшного гнева. — Никто не может распоряжаться тем, что принадлежит народу!Алексей Копыто рассказал, что случилось в море по дороге из Ладоги. Жемайты ахали и качали головами.— Нам надо идти, Алекса, спасибо тебе, — внимательно выслушав рассказ кормщика, произнес старый кунигас. — Сегодня утром гонцы разнесут скорбную весть по всем селениям. Жемайтия возьмется за оружие и станет похожей на ежа, поднявшего иглы.Кунигасы дружески распрощались и сошли с борта «Петра из Новгорода». Они спешили: мечи и кольчуги, привезенные русскими, не должны лежать без дела. Добрая половина останется здесь, на жемайтской земле, часть пойдет в Литву, часть осядет среди непроходимых лесов и болот голиндской Пустыни Так называли рыцари болота и леса на востоке Пруссии.

.В лесах Голиндии все еще скрывались непокоренные пруссы. Они не выступали открыто, силы слишком были неравны, но всегда были готовы отомстить. Они убивали рыцарей на дорогах, нападали на орденскую почту, уничтожали рыцарей из засады в лесу на пышных охотах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136