И в русских княжествах начались колебания.Немецкие рыцари не пойдут на уступки. С ними только война. Вся надежда великого князя была на помощь будущего тестя. «Если московская княжна София будет моей женой, — думал Ягайла, — Дмитрий заступится». Вот почему Ягайла согласился на уговоры матери помириться с князем Витовтом. «Как только трокский князь станет православным, — говорила старая княгиня, — а уж я постараюсь, чтобы об этом все узнали, он перестанет прельщать язычников и сразу потеряет свою силу. Вот тогда ты возьмешь его голыми руками».Великий князь понял, что, помирившись с Витовтом, он нанесет чувствительный удар ордену и ослабит самого трокского князя. «Но я не собираюсь забывать, — думал Ягайла, — свои обиды и пригревать на груди змею».Заиграли медные трубы. Навстречу великому князю ехал Витовт, окруженный кунигасами. Когда Ягайла увидел, что Витовт сошел и идет к нему пеший, он сделал то же самое. За великим князем спешилась вся свита.Двоюродные братья под одобрительные возгласы литовских бояр и жемайтских кунигасов обнялись и поцеловались.На совете в шатре великого князя Ягайлы военачальники дружно решили не затягивать осаду: в крепости продовольствия было вдоволь и долгое сидение только бы ослабило осаждавших.Скиргайла предложил перегородить завалами Неман. Он опасался, что орденские войска подоспеют на помощь к рыцарям.— Если великий маршал, — сказал он, — переправится на правый берег и станет нас теснить, взять крепость будет трудно.Сразу после совета несколько сот литовцев и жемайтов отправились на лодках вниз по реке Неману возводить завалы.Ночью в шатер Скиргайлы воины приволокли вражеского лазутчика. Князь поднялся с постели злой, с красными со сна глазами и стал допрашивать солдата про дела в осажденной крепости. Но немец не хотел говорить.Скиргайла выбрал с серебряного блюда несколько волошских орехов покрепче — орехами он любил заедать вино — и велел принести молоток. А солдата велел сидя привязать к столбу. Когда молоток принесли, князь стал колоть орехи на его голове. Из разбитого ореха он не торопясь выбирал кусочки ядрышка и ел их.На четвертом орехе солдат стал рассказывать все, о чем спрашивал его князь.Утром заработали метательные машины. Каменный ливень обрушился на крепость. Три дня непрерывно продолжался обстрел. Ночи были светлые, и все было хорошо видно. Как только камни перестали сыпаться, ворота открылись, и отряд шотландских стрелков в голубых беретах вышел из крепости. У каждого из-за плеча торчал коричневый конец тисового лука, за поясом виднелся пучок стрел, но мечей не было, их оставил в крепости комтур Генрих Клей.Вдруг молодой, звонкий голос запел песню: О верный мой, О храбрый мой! Он ходит в шапке голубой. И как душа его горда, И как рука его тверда! Хоть обыщите целый свет — Нигде такого парня нет. Хоть слова этой песни были непонятны, литовцы и жемайты сразу поверили, что шотландские стрелки идут с миром.В нескольких шагах от литовских пехотинцев с огромными, в рост человека, щитами отряд шотландских стрелков остановился. Замолкла песня.— Мы не хотим воевать за неправое дело, рыцари пришли на чужую землю. Просим нас пропустить, мы возвращаемся на родину, — сказал командир отряда.Гонцы принесли радостную весть великому князю Ягайле. Он призвал к себе командира стрелков, благородного рыцаря Грейсланда.— Хочешь ли ты воевать под нашими знаменами? — спросил Ягайла.— Я дал слово не обнажать оружие против немецких рыцарей в течение одного года, — ответил Грейсланд, — и не могу его нарушить.— Но тогда дай рыцарское слово, что не будешь воевать против нас, литовцев, — сказал князь Ягайла.Благородный рыцарь Грейсланд дал рыцарское слово не воевать против литовцев и был хорошо принят и обласкан Ягайлой. Шотландские стрелки на славу угостились пивом, а утром с восходом солнца двинулись на Вильню. Путь на родину им предстоял долгий. Думали они пробираться через Мазовию, Польшу и Нормандию; идти через Пруссию стрелки не решались, боясь мести рыцарей.Русские мастера огневого дела приготовили к стрельбе пушки. Перед обстрелом великий князь Ягайла предложил комтуру сложить оружие. Из крепости ответили оскорблениями.В замковой церкви братья рыцари и священники молили пресвятую деву о даровании победы над язычниками. Шестьдесят три брата священника помогали служить замковому капеллану. Ярко горели жертвенные свечи. Вдохновенно и умилительно пел хор из братьев священников. Крестный ход с распятиями и хоругвями под перезвон колокольчиков обошел крепостной двор. В шествии участвовали вся орденская братия и горожане, за исключением стоящих на стенах. Комтур Генрих Клей усердно молился и отбивал поклоны.Ночью началось моление в храме Патримпоса. Несколько тучных быков с золочеными рогами были принесены в жертву. Криве Палутис долго совещался с богами и предсказал великому князю Ягайле победу. Народ в храме ликовал, люди поздравляли друг друга. Радостная весть быстро облетела литовские и жемайтские войска.В эту душную ночь луна ярко светила. С барабанным боем и завыванием дудок от шалаша к шалашу жрецы несли знамена с золотым петухом. Петуха с распущенными крыльями, выкованного из чистого золота, вынес из храма сам криве Палутис.В лунном свете желтые одежды жрецов выглядели необычно, и казалось, что они были вытканы из золотых ниток.Вымаливая у бога победу, дымили кадильницами и возносили к небу молитвы русские попы.Медленно уплывала ночь. С первыми лучами солнца русские пушкари открыли огонь по крепостным стенам. В замок снова полетели каменные ядра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136