Я говорю о князе Ягайле, но если говорить о литовском княжестве…— О литовском княжестве? — словно эхо, повторил Конрад Цольнер.— Литовское княжество вряд ли что-нибудь выиграет от Ягайлова брака. Вспомни, брат, наш разговор в Мариенбурге в тот день, когда приехал Витовт… Его святейшество папа не ограничится крещением язычников-литовцев, он захочет распространить свою власть и на русские земли. Он заставит поляков насильно перекрещивать русских. Если хочешь знать, — медленно говорил священник. — Польша в конце концов проиграет. У литовцев, кроме Ягайлы, есть еще много сыновей Ольгерда и вдобавок князь Витовт. Упрямая княгиня Улиана будет бороться за свою веру до последнего вздоха. В литовском княжестве заварится кровавая каша. Пусть пройдет время… Все же, — добавил он, вздохнув, — краковские крестины князя Ягайлы — это конец языческой Литвы. А если так, мы больше не нужны его святейшеству и ордену уготован бесславный конец.— Мы сильнее всех в Европе, — побледнев, тихо сказал Конрад Цольнер. Только сейчас он в полной мере осознал значение краковских крестин: все будущее ордена поставлено под удар. — Мы хорошо организованное и богатое государство, — не слишком уверенно закончил он, взглянув на духовника.— Борьба с язычниками давала ордену право на землю, право на войну, право на существование. Подумай-ка, Конрад, как мы будем вдохновлять на подвиги наших братьев. Ради чего они подставят свои головы под литовские мечи? Поход на Жемайтию следует пока отменить.— Что будет с нами?! — не сдержавшись, вскричал великий магистр. — Мы, мы…— Мы? А кто такие мы? — помолчав, спросил духовник.— Мы немцы.— Немцы? Мы вовсе не немцы, а подданные его святейшества папы, — сглотнув слюну, сказал священник. Его острый кадык задвигался по худой шее. — А папе выгоднее поддерживать поляков.— Что же делать?— Надо стать немцами.— Но как, скажи мне, Симеон!— Тебе не свершить этого, Конрад, у тебя мягкий характер и слабая голова, — раздумывая, ответил поп. — Не родился еще великий магистр, который сделает нас немцами.— А если ударить на Польшу? — оживился Конрад Цольнер. — Сейчас как будто удобный случай.— Поздно. Ударить надо было в прошлом году… Но великий боже, кто мог знать?! Папа так предприимчив. Поляки окрестят Литву и Жемайтию, и ничего с ними не сделаешь.— Нет, рано полякам радоваться… Постой, брат, ведь польская королева замужем за австрийским принцем Вильгельмом. Поп Христофор не раз писал мне об этом.— Ну и что?— И, несмотря на ее замужество, ее выдают замуж за Ягайлу?— Если папа захочет, то возможен всякий брак. — Священник усмехнулся. — Ты знаешь, где начинается круг?— Нет, — облизнув языком пересохшие губы, сказал великий магистр.— Я тоже не знаю. А папа, говорят, знает. — Отвернувшись, отец Симеон стал снова рассматривать ледяные цветы на окнах и задумался.«Почему так происходит? — размышлял он. — Ведь Конрад Цольнер весьма и весьма ограниченный человек, но, как только его избрали великим магистром и вручили епископское кольцо, он возомнил себя мудрецом. Неужели он и вправду думает, что на него указал перст божий? Теперь-то он знает, как все это происходит. У каждого достойного брата были свои соображения: один пил с кандидатом пиво и вино и считал его товарищем, другой за поддержку ждал хорошего местечка, третий доволен, что кандидат не блещет умом и позволяет водить себя за нос. А кое-кто прослышал, что он волочится за юбками, и думал, что всем будет позволено. Комтуром Конрад Цольнер был неплохим, что правда то правда, но ведь в замке решались малые дела. Не всякому рыцарю, даже с епископским кольцом на пальце, дано управлять орденом». И тут же брат Симеон вспомнил великого магистра Германа фон Зальца, основателя орденского государства. Был бы он жив сейчас!..Священник повернулся и взглянул на великого магистра, сидевшего в горестной задумчивости.«Недолго осталось жить Конраду, — продолжал он размышлять. — Седая борода, глубокие морщины, нездоровый, землистый цвет лица. Последнее время стали дрожать руки. Кто может стать его преемником?.. Конрад Валленрод, великий маршал, — ответил он сам себе. Священник вспомнил заседание капитула после разгрома орденских войск под Мариенвердером. — Конрад Валленрод не выдержал и гневно говорил против великого магистра. Его речь сводилась к тому, что он-де был устранен от руководства походом в Литву, Конрад Цольнер все сделал по-своему, а исправить не было возможности. Маршал привел факты, и спорить не приходилось. Неожиданно его поддержали два достойнейших брата: великий комтур и великий госпитолярий. Посоветовавшись, члены капитула осторожно приговорили: великому магистру советоваться впредь с великим маршалом всякий раз, когда дело идет о войне».Вроде все оставалось по-прежнему и после капитула, но священник почувствовал, что Конрад Цольнер пошатнулся в глазах достойнейших братьев, а великий маршал возвысился. Глава сорок вторая. «ПРЕСВЯТАЯ ДЕВА МАРИЯ ПРИКАЗЫВАЕТ, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО» — И спросит господь бог, когда предстанете перед его очами: «Почему не спасла души многих литовцев и они по вине твоей терпят страшные муки ада?»— Андреус Василе вздохнул и украдкой бросил на королеву внимательный взгляд. — А сколько польских матерей и маленьких девочек и мальчиков томятся в плену у Ягайлова племени и живут без божьего света! Разгневается господь и проклянет вас, и будете гореть на вечном огне и не найдете себе милости вовеки… Нечистый, — монах повысил голос, — разорвет ваше тело погаными руками, и никто не услышит ваших воплей…— Неужели меня постигнут такие мучения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136