Ну, еще мы обратим в католичество литовцев и жемайтов.Ягайла не сказал, что и сам Витовт опять должен сделаться католиком.— Так не будет, я не дам окрестить жемайтов, — спокойно сказал Витовт.Он думал, что Ягайла станет спорить, но великий князь сразу согласился:— Хорошо, жемайтов мы не тронем.Витовт долго думал, крупные капли влаги выступили у него на лбу и кончике носа.Великий князь едва сдерживал нетерпение.— Согласен, — вдруг сказал Витовт. — Согласен, если буду великим князем Литвы.— Мой дорогой брат, — воскликнул Ягайла, обнимая его, — я всегда думал, что ты меня поддержишь! Мы отомстим московскому князю, пусть они вместе с дочерью целуют татарские сапоги.— Прежде всего мы разобьем немецких рыцарей и освободим пруссов, — сказал Витовт.Заручившись согласием трокского князя, Ягайла после хмельного веселого пира покинул замок.«Пусть только я стану королем, — думал Ягайла, — а там мы посмотрим, кто будет великим литовским князем, только не ты, мой дорогой брат…»В эту ночь князь Витовт не спал. Он соскакивал с постели, прохаживался по опочивальне. Он снова и снова продумывал все с самого начала. Витовт был уверен, что литовские бояре и жемайтские кунигасы не согласятся подчиняться Польше. Русские земли никогда не примут католичества. В литовском княжестве наступит смута и помрачение умов… «Но я знаю, как поступить».— Стану великим литовским князем, Анна, — сказал Витовт жене, — но подчиняться польскому королю не буду. Пусть только проклятый Ягайла освободит мне Вильню.— Подумай, мой муж, — сонным голосом ответила княгиня, — посоветуйся с близкими людьми. Не стыдно обмануть врага, стыдно быть обманутым. Глава тридцать третья. РАЗГОВОР В ХАРЧЕВНЕ «БОЛЬШАЯ ПОДКОВА» Каменный дом, наполовину заросший диким виноградом, где теперь харчевня «Большая подкова», раньше принадлежал богатому купцу Даниелю Шломану. Умирая, он завещал дом братству кузнецов Альтштадта.В харчевне веселились, играли свадьбы и решали свои дела многочисленные городские кузнецы.Сегодня харчевня битком набита возбужденными людьми, у ярко горевшего светильника с пергаментом в руках сидел староста кузнечного братства Иоганн Кирхфельд.— Прочитай еще раз, Иоганн! — крикнул кто-то.Староста встал и строго посмотрел на собравшихся. Шум постепенно утихал.— Великий магистр ордена Конрад Цольнер, — громко сказал он, когда все успокоились, — пожелал, чтобы горожане присягали по-новому, не по старине.— Прочитай сначала старую присягу, Иоганн, — сказал тот же голос.— «Мы воздаем вам почести, господин великий магистр, — приблизив пергамент к глазам, стал читать староста, — как нашему законному господину и присягаем вам с мужеством и верою защищать ваши права против всяких злых супостатов, в чем нам да поможет господь бог и все святые…» Так было по старине. А теперь слушайте, чего хочет от нас Конрад Цольнер, — сказал Иоганн Кирхфельд и снова начал читать: — «Мы присягаем и клянемся вам как нашему законному господину быть верными подданными. Присягаем не причинять вам никаких убытков и потерь и делать все, что должен делать честный подданный для своего законного господина теперь и в будущем, а в этом пусть нам помогут бог и все святые».Некоторое время стояла тишина. Иоганн Кирхфельд внимательно рассматривал высушенную рогатую голову зубра, висевшую над очагом.— Почему наши законные повелители — гнусные монахи? — нарушил тишину гневный голос. — Они хотят закабалить нас на вечные времена, они разоряют нас проклятыми войнами!— Правильно, правильно! — поддержали со всех сторон.— Мы, значит, должны служить магистру как законному господину и не причинять ему никаких потерь и убытков? А краснорожие братья будут запускать лапу в наши кошельки!— Одеваются, раздеваются, бездельники, в доспехи, пьют, едят да спят — больше они ничего не умеют!— Зато попы суют нос в чужие дела! Они следят за каждым шагом.— Их песни нам надоели!— Если не будем возражать, от наших вольностей скоро останутся одни воспоминания! — раздавались возмущенные голоса. — Подданные сотворены богом не для пользы ордена. Рыцари должны защищать и любить нас, как своих детей, а не тянуть жилы!Никто не хотел молчать, все хотели сказать гневное слово.— Спросите у бедного благочестивого рыцаря, комтура Бальги, сколько стоит домик, который он подарил сдобной вдовице Марии Либих.— Монахи чеканят серебряные деньги, в которых мало серебра.— Пусть рыцари прекратят войны! Мы не хотим участвовать в их походах.— Почему братья привозят пиво из Висмара? Наши пивовары терпят убытки.— Мы хотим спокойно жить и работать!Орден находился в разладе со своими подданными. Сто лет назад его возвысила идея борьбы с язычниками. Но теперь эта идея устарела. Когда-то братьев-завоевателей народ боготворил, рыцарские замки были единственной защитой при набегах врагов. Но времена изменились, и орден стал помехой для общества.Народ никогда не может быть благодарным наперекор своим интересам, хотя бы в прошлом ему действительно принесена польза. А рыцари стали бездельниками, которых надо кормить и прокорм которых стоил дорого.Вопреки строгому уставу вожди ордена стали обогащаться, преследуя за это остальных братьев. Устав ордена, помогавший в прошлом обрести силу, сейчас связывал орден по рукам и ногам, сохраняя невежество и безграмотность.Рыцари по-прежнему считали своим главным делом борьбу с язычниками, а народ занимали другие, более важные вопросы.На улице раздались громкий шум и крики, кто-то неистово постучал в дверь харчевни. Собравшиеся прекратили речи и стали прислушиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136