— Начнем сегодня. Я буду вызывать и допрашивать офицеров в вашем присутствии, Николай Петрович.
— Благодарю, ваше превосходительство.
Первым на допрос был вызван капитан-лейтенант Крузенштерн. За столом, покрытом зеленой скатертью, сидел губернатор. Рядом с ним писарь с кипой чистой бумаги. У дверей застыл часовой. В кресле немного поодаль сидел Николай Петрович Резанов.
— Я вас слушаю, ваше превосходительство, — вытянулся Крузенштерн.
Губернатор несколько мгновений рассматривал прищуренными глазами капитан-лейтенанта.
— Будьте добры назвать ваше имя, отчество и фамилию.
— Иван Федорович Крузенштерн, ваше превосходительство. Я прихожусь родственником графине Ливен, урожденной баронессе Шиллинг фон Комштадт, статс-дамы вдовствующей императрицы.
— Это меня не интересует. Вы командир судна «Надежда»?
— Да, я командир «Надежды».
— Кто главный начальник экспедиции?
— Его превосходительство господин Резанов.
Николай Петрович Резанов и губернатор Камчатки переглянулись.
— Так. Но чем же объяснить ваши мятежные и оскорбительные действия по отношению к вашему прямому начальнику?note 30
— Я не знал, что его превосходительство господин Резанов мой начальник. У меня были совсем другие инструкции, где начальником назван я. Если бы мне об этом сказали в Петербурге, я бы не согласился… Управлять парусами пусть поискали бы дурака.
— Прошу вас, господин капитан-лейтенант, вести себя скромнее.
— Виноват, ваше превосходительство.
— Значит, вы утверждаете, что не знали выше себя начальника.
— Так точно.
— Расскажите, как все произошло.
— Я был раздосадован вмешательством господина Резанова в мои дела. — Крузенштерн смотрел прямо в глаза правителям Камчатки.
— В чем заключалось вмешательство?
— Его превосходительство выразил неудовольствие, что суда, купленные в Англии, оказались не совсем, как бы это сказать, новыми…
— Точнее…
— Судам оказалось больше лет, чем предполагали.
— Ваше превосходительство, — обратился губернатор к Резанову, — объясните нам по поводу судов.
— У берегов Бразилии при тщательном осмотре подводной части кораблей оказалось, что «Надежда» построена девять лет тому назад и, следовательно, не стоит заплаченных за нее денег. В корпусе открылась течь. Связи, на которых держалась палуба, тоже непрочны и крошились. Мачты прогнили и требовали замены. Я был недоволен, но стерпел, не желая портить отношений с командиром.
— Это правда, господин капитан-лейтенант?
— Да не совсем…
— Правда или нет?
— Правда ваше превосходительство, — выдавил из себя Крузенштерн. — Но было еще одно обстоятельство.
— Какое?
— Его превосходительство господин Резанов позволил себе нарушить субординацию.
— В чем заключалось это нарушение?
— Господин Резанов передал инструкцию командиру «Невы» капитан-лейтенанту Лисянскому, минуя меня, как командира над обоими кораблями.
— Что это была за инструкция?
Крузенштерн молчал.
— Говорите, я вас слушаю.
— Меня не интересовало содержание. Утверждаю, что это возмутительное вмешательство в мои дела.
— Ваше превосходительство, не расскажете нам, что было написано в том письме?
— Это было поручение хозяйственного порядка, относящееся к деятельности компании. «Нева» шла прямо на Кадьяк. О компанейских делах я не обязан ставить в известность господина Крузенштерна.
— Благодарю вас, ваше превосходительство… Теперь, господин Крузенштерн, я хочу знать, что произошло в Нукигавеnote 31.
— Господин Резанов оскорбил меня.
— Оскорбил я?.. — Николай Петрович вздрогнул и поднял голову. — Разрешите, ваше превосходительство, сказать все как было.
— Хорошо, прошу вас.
— В Нукигаве господин Крузенштерн приказал лейтенанту Ромбергу и доктору Эспенбергу выменивать у туземцев припасы на разные вещи. Я, со своей стороны, приказал компанейским приказчикам добыть у туземцев наиболее любопытные предметы домашнего обихода для этнографической коллекции. Это не понравилось Крузенштерну, и он приказал добытые приказчиками у туземцев вещи отобрать и впредь не разрешил никаких мен.
— Это правда, господин Крузенштерн?
— Правда, — пробормотал командир.
— Но почему вы так сделали?
— На судне должен быть один начальник.
— Но таким начальником был его превосходительство господин Резанов.
Иван Федорович Крузенштерн склонил голову и ничего не ответил.
— Что было дальше? Может быть, скажете вы, господин Резанов, — губернатор сделал приглашающий жест.
— Я возмутился этой дерзостью и, увидя господина Крузенштерна на шканцах, подошел к нему и спокойно сказал: «Не стыдно ли вам так ребячиться и утешаться тем, что не давать мне способов к исполнению возложенного на меня?» Крузенштерн сразу взорвался. «Как вы смели сказать, что я ребячусь!» — крикнул он.
— Это правда, господин Крузенштерн?
— Правда. Но шканцы — святое место на корабле, — повысил голос капитан-лейтенант. — За всякое нарушение дисциплины, совершенное на шканцах, наказание усугубляется. На шканцах особый почет начальнику.
— Раз так, то господин Резанов должен пользоваться почетом, как ваш начальник, утвержденный высочайшим повелением. Но что же было дальше, скажите нам, господин Резанов.
— «Как же, сударь, весьма смею, как начальник ваш», — сказал я опять спокойно, сдерживая себя. «Вы начальник? — крикнул мне Крузенштерн. — Может ли это быть? Знаете ли, что я поступлю с вами, как не ожидаете?» — «Нет, не знаю, — ответил я. — Не думаете ли вы меня на баке держать, как Курляндцева? Матросы вас не послушают, и я сказываю вам, что, если коснетесь меня, чинов лишены будете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131