Чистят кувшины от грязи,Медь котлов, за пылью рыщут,Лаваши пекут в дарбази,На мангалах портят пищу. Не во сне ль такое снится?В явь сквозь пар и чад поверить?Недощипанные птицыВ суп летят, за ними перец. От мужчин остались хлопья,Дочери же звезд небесныхРазбирают ловко копья,Скачут на конях чудесных В обнаженном дерзком виде,Голоса, как чары, звонки…Вот как правили в КолхидеСильным полом амазонки. – Дорогая Хорешани, если только доблесть нужна женщинам, моего высокого друга Сефи-мирзу будут сжимать в объятиях все дочери утренней звезды.– Мой высокий друг Паата, не отягощай изящные ушки ханум Хорешани несбыточными мечтами, ибо, пока красавцу Паата не минует сто двадцать лет, никто не взглянет на невзрачного Сефи-мирзу.Хорешани расхохоталась:– Завтра, мой Паата, расскажешь мне, кто из вас остался победителем в словесном поединке.И Хорешани, вероятно желая поскорее освободить Сефи-мирзу от стесненного положения, стала подыматься по тропинке. Песня для юношей! Лет через десять она спела бы иную: Мы дочери звезд! В мерцанииНа шелковом ложе, леды мыВ томительном ожидании,Вас встретим, но лишь с победами. Дух гор подсказал: "Красавица,Из памяти слабых вытесни".Так пусть неизменно славятсяДобывшие славу витязи. Мы кожу мускусом потчуем,И пальцам мы перстни жалуем,Парчи пороскошней ночью мы,Уста наши жарко-алые. Источник, нас отражающий,Изломы на теле розовом,Шепнул: "Где венок, венчающийОтважных? Готовы ль розы вам?" Победа! И мы разбужены.Победа! Нет лучше времени.Победа! Кладем жемчужиныПобеда! На сгибы стремени. Но если от битв отпрянете,Дарованным свыше зрениемУзрим! Вы нам сердце раните,Мы вас заклеймим презрением. Но будут ли десять лет?! Она оглянулась на юношей, и сердце ее сжалось от предчувствия: обоих ждет одинаковая судьба. Участь всего прекрасного – гибель. Вот и Луарсаб! Сколько Дато ни сердится, все равно мое сердце не изменило Луарсабу. Если богу будет угодно, я об этом скажу царю Картли. Картли! Дорогое слово, но что ждет нас всех, когда вернемся?В последнее время Хорешани все чаще задумывалась. Ее открытое сердце не терпело двойственности. Она твердо знала: на родину нельзя возвращаться в сопутствии врагов. Дато говорит: только воспользуемся силами персов. Но разве можно уберечь палец, когда обжигаешь руку? Кого умный Георгий хочет перехитрить?Хорешани была единственной женщиной в стане, разгуливающей в сопровождении только двух слуг-грузин.Да и кто бы посмел не уступить ей дорогу? Или посмотреть более смело, чем на закутанную в чадру жену шаха? Разве кто-нибудь захочет смертельной встречи с Дато?Нет, Хорешани гуляла свободно, откинув от лица тонкую прозрачную ткань. И, гуляя, она думала тревожную думу. Вдруг Хорешани остановилась. Уже несколько раз Хосро-мирза попадается ей навстречу как бы случайно. Но разве женщину можно обмануть? Что надо этому мулу от нее? Хосро ненавидят «барсы», а Георгий оказывает ему царские почести, почему? «Мне он тоже неприятен, но судьба его достойна жалости», – подумала Хорешани, небрежно ответив на слишком почтительный поклон Хосро-мирзы. Она уже хотела пройти, но Хосро поспешно заговорил:– Глубокочтимая княгиня, ты славишься мудростью, но только глупцы могут, наслаждаясь мудростью, не плениться красотой.– Значит, царевич, ты за всех глупцов поспешил догнать меня, дабы сообщить о свеем превосходстве над ними?– Княгиня, я всегда спешу к источнику рая, ибо там могу встретить прекрасную из прекрасных, мудрую из…– Понимаю, царевич, ты хочешь к моей славе пристегнуть еще застежку с именем Хосро-мирзы.– Прекрасная княгиня, застежка оказывает нам двойную услугу, ибо она застегивается и расстегивается.– Скажу прямо, царевич, на застежки тебе не везет. До меня дошло, что застежки с золочеными львами не принесли тебе удовольствия. Смотри, мой Дато не нуждается ни в чьей помощи расстегивать мои одежды.– Прекрасная княгиня, разве я неучтиво убеждал тебя в обратном? И разве корона царицы не значительнее вуали княгини?– Э, щедрый Хосро-мирза, царица без трона – все равно что шашлык без перца.– А разве я неучтиво предлагал тебе перец без шашлыка?– Понимаю, царевич, ты думаешь – шах Аббас в награду за муки, связанные с принятием магометанства, назначит тебя наследником иранского трона?Хосро-мирза отскочил, беспокойно оглядываясь.– Да хранит твою смелость аллах…– Не беспокой аллаха, мой Дато не хуже охраняет мою смелость.– Когда я займу подобающее мне место…– А когда произойдет твое вознесение?Глаза Хосро заискрились, и он, не спуская жадного взора с застежки на груди Хорешани, наклонившись, шепнул:– Скоро… В этом мне помогут аллах, шах Аббас и Георгий Саакадзе.Хорешани побледнела. Она поняла все. И страх за Луарсаба кольнул ей сердце. Она молча внимательно смотрела на Хосро: «Неужели?! Нет, только не он!»– У тебя, царевич, крепкие помощники, но иногда на породистом коне опаснее путешествовать, чем на ишаке. Ты, кажется, это тоже испытал?– Высокочтимая княгиня, опаснее всего путешествовать на раскаленном языке женщины, ибо женщина подобна тени. Когда преследуешь ее, она убегает, когда бежишь от нее, она гонится за тобой.– Хорошо напомнил, сумрак уже снизошел с небес, и поскольку Хосро-мирза мало похож на тень, прошу не бежать за сокровищницей чужих услад.И Хорешани, подозвав верного Омара и молодого слугу, стала спускаться с пригорка, слегка раскачивая пышными бедрами.Она с тревогой обдумывала слышанное. Сказать Дато или подождать? Может, этот петух, желая ее прельстить, похвастал троном, но тогда почему Георгий оказывает ему почести? Почему шах с почетом за собой возит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169