дело освобождения родины находится сейчас в их руках.– Карчи-хан думает – мы в сладком неведении о его сговоре с Пеикар-ханом. Но Эрасти сегодня выследил тайного гонца. Пусть ханы думают, что обманули нас, это полезно для завтрашнего дня.Георгий направился к выходу. Дато и Дмитрий снова убеждали Саакадзе поручить им встречу с Квливидзе, а самому хотя бы немного отдохнуть перед трудным утром.Усмехнулся Георгий и откинул полу шатра. Стража не удивилась, увидя на коне Саакадзе. Большой сардар любил ночью объезжать стан и осматривать дороги, так он делал не раз в войнах с османом. Не удивились и выезду «барсов», ибо и минбаши любили ночью проверять окрестности. Конечно, и копыта коней перевязаны из предосторожности. Вот храбрые минбаши по двое разъехались в разные стороны долины.Георгий, Дато, Димитрий и Эрасти углубились в лес. В этот миг Георгий сжег мост, соединяющий его с Ираном. Отбросил, словно отрубил мечом, мысли о Носте, о Русудан, о сыновьях. Одна мысль владела Георгием – вдохнуть жизнь в омертвевшее сердце Картли.Темные заросли вплотную надвинулись на тропу. Из глубины балки повеяло ночной свежестью. В густо-синем небе чернели грани вершин. Здесь укрылось ополчение Ничбисского леса.Кто-то схватил под уздцы коня. Всадник в серой броне тихо проговорил: «Сакартвело». Из темноты вынырнула палка с нанизанными светлячками и осветила лицо Саакадзе.– Победа! – прошептал голос.– Победа! – ответил Георгий и, соскочив с коня, обнял Квливидзе. Зашуршали ветви. Надвинулись темные тени. Приглушенный рокот пронесся и смолк.Изумился Георгий: перед ним Гуния и Асламаз. Они скрывались от Шадимана у казаков на Тереке и в Имерети. Они горели местью к персам и просили Георгия забыть их недомыслие и снова считать их в союзе азнауров.– Теперь не время вспоминать ошибки, – сурово ответил Георгий и подозвал Нодара.Совещались недолго. Азнауры быстро поняли своего предводителя.– Будет сделано, батоно, – тихо сказал Нодар и бесшумно повел дружину к горе Трех орлов.Квливидзе с азнаурами и ополчением двинулся сквозь лесные заросли к Мцхетскому мосту. Гуния и Асламаз направились к узкой лощине.Лес наполнился шорохом. В ночной мгле, сдавливая долину, неслышно надвигаются темные валы. Перекатываются через бугры, лощины, балки. Упали за выступы, и снова тишина.Затрещали в оврагах сухие ветки, стукнулся покатившийся камень, посыпалась земля. Ближе подкрадываются мохнатые папахи, упали за кустарники, и снова тишина.В серых сумерках расплывался стан. Крупная роса блестела на листьях. Ни дуновения ветра. Ни взмаха крыла. Только осторожный стук копыт. Георгий подъехал к шатру. Эрасти бесшумно расседлал Джамбаза.На мохнатую бурку, не раздеваясь, легли Георгий, Дато и Димитрий. Эрасти положил под голову Георгия седло и растянулся у порога.Но кто мог заснуть в такую ночь? Тревожило томительное ожидание. Придут до рассвета грузины или… Георгий вскакивал, откидывал полу шатра, острыми глазами вглядывался в густую мглу.Но молчали темные отроги, сквозь разорванные облака искрились холодные звезды, и только в молодой траве стрекотал кузнечик.Георгий опускался на бурку, привычно прислонялся к седлу.Неясный шорох. В шатер проскальзывали силуэты и шептали: «Не идут, батоно…»Стан проснулся рано. Сарбазы нехотя чистили коней. В желтых лужицах блестело солнце. На кострах варили рис, жарили мясо. Сигнальщики чистили флейты. На реке стирали вещи. Кто-то купался.Рябой онбаши, сидя на барабане, пробирал сарбаза за плохо сваренный кофе.Саакадзе в кольчуге ходил с «барсами» по стану, поглядывая на вершины. Он мельком взглянул на дергающиеся усы Димитрия, на потемневшие глаза Дато.– Скоро, – сдавленно бросил Георгий, – Эрасти, держись ближе. – Вдруг Георгий резко повернулся. К стану приближались всадники. Вердибег с минбашами поскакал к ним навстречу.Вачнадзе, Джандиери, Андроникашвили, Чолокашвили и другие влиятельные князья Кахети! Без войска, с малочисленной охраной! Зачем они приехали?Но Георгий изумился еще больше: Вердибег, нарочито не замечая Саакадзе, любезно пригласил князей к Карчи-хану. И сразу в шатер за князьями хлынули онбаши и юзбаши.– Коня! – крикнул Георгий. – Приготовьтесь, «барсы!»Саакадзе вскочил на коня и выхватил у Эрасти сокола с привязанным к лапке лоскутом. Сокол взвился к небу, в синеве заколыхался алый лоскут.Георгий Саакадзе взмахнул мечом и, стоя на коне, загремел:– Э-э, грузины! К оружию! Прощай, Паата! Во имя родины!И сразу вокруг долины взметнулся рев.– Эхэ! Хэ! Э-э! Победа!Ожили расщелины, выступы, камни. Сверкнули круглые щиты, окованные железом. На черном сукне замелькали красные кресты. Зураб Эристави, закованный в броню, несся к Саакадзе. За ним густой лавиной скакали арагвинцы, хевсуры, пшавы.Внезапно из шатра Карчи-хана вырвался вопль:– Помогите! Грузины, помогите! О-о! Убивают!Димитрий взглянул на Георгия, рванул ворот и, потрясая шашкой, бросился в шатер. За ним «барсы» и дружинники.Из леса выскочил олень и, путаясь рогами в зарослях, помчался к реке. И тотчас на опушку галопом выехал Автандил Саакадзе. На солнце блеснул золотистый конь с белым пятном на лбу и стремительно скатился в лощину. За Автандилом мчалась ностевская дружина.Сарбазы растерянно заметались по стану. Судорожно седлали коней, хватали оружие. Кто-то, ругаясь силился выкатить медную пушку. Скакуны, сорвавшиеся с коновязей, неслись по долине. Тревожное ржание подхватывалось эхом. Засвистели стрелы. Пожилой сарбаз, сидя на корточках, выбирал горстями рис из опрокинутого котла.Автандил бросился в гущу сарбазов. Ностевцы сдвигали повозки, не давали сарбазам седлать коней, сеяли панику и смятение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169