Мцхета запылала. Отражение пламени бурлило в Куре. На холме в большом саду высился Гефсиманский храм, построенный наподобие храма Иерусалимского в Гефсимании. Шах Аббас махнул саблей, и сарбазы кинулись к холму. Старец Парфений, монах из свиты католикоса, оберегавший укрытые в подземельях сокровища храма, упал перед шахом Аббасом на колени и приветствовал его на персидском языке:– Великий шах-ин-шах, не разрушай храма, посвященного имени творца небес, кому ты обязан победами.– В чем твоя просьба? – спросил шах.Монах распростерся перед шахом Аббасом и зарыдал:– Сохрани для народа, тобою побежденного, храм. Его уважали твои предки, не раз присылавшие милостивые подарки.Шах вспомнил Эртацминда и резко махнул рукой. Закричали ханы, и сарбазы отхлынули от холма.Луарсаб молча наблюдал несчастье народа. Шах пригласил его, и они оба вошли в храм. Осмотрев фрески, Аббас велел разостлать коврик перед троном католикоса и совершил намаз. Вскоре шахский ферман, отдававший храм в собственность монахам, был передан старцу Парфению.– А где богатство и утварь храма? – спросил Аббас.– Сокровища увезены в далекие горы еще до твоего прибытия, шах-ин-шах.Старец, боясь подвергнуть храм опасности, указал на углубление под престолом.– Великий царь царей, вот все, что осталось о храме.– Какое же тут богатство? – удивился шах.– Самое дорогое: часть хитона господня, в поспешности забытая дружинами католикоса.Шах Аббас взял в руки золотой ковчежец, открыл и стал рассматривать пунцовую ткань. «Не похожа на древность, – размышлял шах, – узор напоминает индусские цветы, но этот лоскут может пригодиться для Русии».Захлопнул ковчежец, передал Саакадзе и велел хранить до Исфахана. Луарсаб мельком взглянул на Георгия.Тбилисцы в страхе встретили дарами и восторженными криками не Луарсаба, а ненавистного покорителя.Шах не пожелал оставаться в Метехском замке и расположился с войском в цитадели. Луарсаба он тоже не пустил в Метехи; скоро предстоит расставание, и он желает насладиться беседой с остроумным царем Картли.Луарсаб почти обрадовался: он хотел оттянуть тяжелую встречу с матерью, обманувшей его в трагическую минуту потери Тэкле.Саакадзе все больше удивлялся, почему Луарсаб не выражает ему негодования и даже как будто не замечает его.Наедине встретились неожиданно. Шах Аббас, осматривая тбилисскую цитадель, поднялся на башню Шахтахти.Саакадзе увидел одиноко стоящего Луарсаба и задержался на крепостной стене.Луарсаб, смотря на Сионский собор, широко перекрестился:– Боже, прости моим врагам.– За меня молишься, царь?– За врагов моих…– Да, царь, я твой враг!– Ты мог мстить мне, но не народу, не церкви, тебя возродившей… Опомнись, Георгий, ведь ты грузин…– Да, я грузин, царь Луарсаб, потому и стал твоим врагом… За Шадимана молись, за князей. Это они научили царя Картли молиться за врагов… Я же советовал тебе бить врагов!– Ты, Георгий Саакадзе, хотел заставить Багратидов бить твоих врагов, но что ты выиграл? Тянулся за желудем и свалил дуб!– Гнилой дуб! А из желудя я задумал вырастить молодой дуб Грузии. Но вокруг свежей листвы зажужжали тучи комаров, скрывая ветви от солнца. А ты, царь Луарсаб, благосклонно слушал комариное жужжание. И что выиграл ты?!– Ты прав, Георгий Саакадзе, пение персидских соловьев более услаждает слух, но грузинам они заслоняют не только солнце, но и луну.– Заслоняют слабым. Ты, царь, шел не той дорогой. И сейчас не с мечом защищаешь эту древнюю крепость, а стоишь один над обрывом и смиренно осеняешь себя крестом. Церковь? Видишь, она бессильна оказать тебе помощь, ибо ты не в состоянии защитить ее.– Твои речи – речи магометанина!– Нет, я грузин, царь Луарсаб, и сумею это доказать!Луарсаб круто повернулся и одиноко зашагал по уступам цитадели…Запутывая следы, Георгий долго кружил по Тбилиси, ибо Шадимана с Али-Баиндуром роднило вредное любопытство.Спускаясь к Куре, Георгий пересек узкую улицу и свернул к высокому дому Мухран-батони. Оконные своды и узорная кладка кирпича выделялись в темной зелени чинар.Он поднялся по наружной деревянной лестнице и вошел в полукруглую комнату с широкими решетчатыми окнами.Напрасно Саакадзе вновь убеждал Тэкле скрыться на время в Ананури. Тэкле решительно ответила: она останется здесь и разделит с Луарсабом все предначертанное – хорошее и плохое.В Тбилиси приехали отец и мать Эрасти. Им Георгий, передав золотые туманы, поручил уход за сестрой. С этого дня они неотступно следовали за несчастной царицей Тэкле.Саакадзе благоговейно простился с Нино. Она возвращалась в свой монастырь, благодаря Саакадзе полностью восстановленный. Нино решила принять имя старицы Макринэ и начать жизнеописание Георгия Саакадзе.В этот день тяжелых разговоров к Луарсабу пришел Шадиман.– Прошу тебя, царь, не отказывай шаху в желании поохотиться с тобою в Караязских степях. Может, мы наконец избавимся от назойливого гостя… Я велел в Метехи все приготовить к твоему возвращению.Луарсаб схватился за шашку, Шадиман отскочил. Луарсаб усмехнулся и опустил руку:– Ступай! Я не нуждаюсь ни в твоих заботах, ни в твоем предательстве…– Предательстве, царь?!– Не притворяйся, князь, я знаю, кому я обязан всеми несчастьями. Я был слеп, увы!– Тебе, царь, я всегда оставался верен. Разве я хотел нашествия персов?– Конечно, нет, ты хотел нашествия турок!.. Уходи, князь!– О время! Нет благодарности в сердцах царей.– Ты ее получил от шаха…
Более двух часов длилась тайная беседа шаха Аббаса с Багратом.Андукапар и Симон с нетерпением ждали его возвращения. Но сияющий Баграт был очень сдержан. Так до времени приказал шах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169