Она говорит, что у Хелены необыкновенный нюх и она прекрасно готовит приправы.
— Ричарде допускает ее на кухню? — переспросила Софи со смешанным чувством удивления и зависти.
— Да. Но я пришла не для того, чтобы рассказать тебе об этом. — Октавия потупилась и в нерешительности прикусила нижнюю губу. — Софи, мне трудно об этом говорить. Я не ответила на твое письмо вчера, потому что не знала, что ответить. Но Эмми убедила меня, что я должна сказать правду.
— Ты имеешь в виду письмо про меренги? — Софи была озадачена. Она спросила в письме лишь о том, кто их поставляет и когда это началось.
— Видишь ли, это я заказала меренги. У кондитера Суитсона.
— Ну и прекрасно, — постаралась ободрить ее Софи.
— Ничего нет прекрасного. Я не хотела этого делать. Я… — Несчастная девушка едва не расплакалась. — Меня шантажируют. Однажды пришло письмо, намекающее на кое-какие факты из моего прошлого, и к нему была приложена записка, где говорилось, что копии письма будут разосланы моим друзьям и клиентам, если я не соглашусь на подписку. Тогда-то и пришел человек от Суитсона с подписным листом. Он предложил меренги, за которые я должна была платить по сто фунтов в месяц.
— Сто фунтов в месяц? — повторила Софи, не веря своим ушам.
— Я не все оплачивала из средств на ведение хозяйства, — поспешила оправдаться Октавия, неправильно истолковав удивление подруги.
Софи же удивилась вовсе не размеру суммы, а тому, что, умноженная на двенадцать, она равняется той, которую попросил у нее лорд Гросгрейн и на которую она выписала чек. Так вот для чего ему понадобились деньги! Неужели лорда Гросгрейна тоже шантажировали?
— Но это бессмысленно, — вслух заключила Софи.
— То, что я тратила заработанные на платьях деньги, чтобы платить шантажисту? — не поняла подругу Октавия.
— Нет, прости, я подумала о другом. В такой ситуации ты могла использовать и общие, и лично мои деньги. Но почему ты не рассказала мне об этом раньше?
— Я боялась, — призналась Октавия.
— Боялась?
— Боялась, что, если покажу записку вам с Эмми, вы захотите, чтобы я ушла.
— Я не захочу, чтобы ты ушла, ни при каких обстоятельствах, — ошеломленно заявила Софи.
— Даже если бы тебе сказали, что я убила человека?
— Даже тогда, — не колеблясь ни секунды, ответила Софи, после чего склонилась к подруге и взволнованно спросила: — А ты действительно это сделала?
— Я никого не убивала. — Почти сожалея о том, что придется разочаровать Софи, Октавия покачала головой. — Но выглядело все именно так. Это случилось, когда я была с Лоуренсом Пикерингом, и…
— Ты тоже знакома с Лоуренсом? — перебила ее Софи.
— И ты его знаешь? — спросила Октавия и, когда та кивнула, продолжила: — Да. Когда я была совсем юной, мы с ним любили друг друга. — Октавия невольно улыбнулась при этом воспоминании, а когда подняла глаза, то увидела на лице Софи выражение крайнего изумления.
— Ты была любовницей Лоуренса Пикеринга? — переиначила ее признание Софи.
— Да, если угодно. Когда мы были вместе, произошло убийство одного человека, причем было известно, что я его терпеть не могу, так что подозрение пало на меня. Спустя какое-то время Лоуренс нашел настоящего убийцу, но отношения между нами разладились, как я ни старалась их сохранить, и мне пришлось уехать в провинцию. Тогда-то я и познакомилась с Эмми и с тобой.
— Ты рассказала Эмми про Лоуренса? — озабоченно поинтересовалась Софи.
— Да. Ей это не очень понравилось, но она поняла меня. Это случилось четырнадцать лет назад. Мне было тогда шестнадцать, ему восемнадцать.
— Ты была влюблена в него?
— Влюблена? Тогда я думала, что да. А теперь, по прошествии времени…
Софи оставила в стороне тысячу вопросов, которые ей хотелось задать подруге о ее отношениях с Лоуренсом, но решила поподробнее расспросить ее о шантаже.
— А почему ты согласилась на эти условия? Почему не сказала, что ни в чем не виновата, и не отказалась платить?
— Ты можешь представить себе графиню Иври, которая станет заказывать платья у той, которую пусть бездоказательно, но обвиняют в убийстве? Или в связи с Лоуренсом Пике-рингом? Это окончательно испортило бы мою репутацию.
— Я бы поддержала тебя. Дала бы тебе столько денег, сколько нужно.
— Зная тебя, могу сказать, что даже больше, чем нужно. Но дело не в деньгах. Я шью платья потому, что люблю это делать, а не только из-за денег.
Софи рассеянно кивнула, размышляя, чем могли шантажировать лорда Гросгрейна. Судя по словам Октавии, поводом для шантажа могло стать либо реально совершенное преступление, либо недоразумение, непростительная оплошность, но она не могла вообразить, что предосудительного в жизни крестного отыскал его недоброжелатель. Она не переставала думать об этом.
Эти мысли и побудили Софи навестить кондитера Суитсона. Она хотела выяснить, как осуществляется шантаж, знают ли люди, рассылающие подписные листы, о клевете или они всего лишь чьи-то агенты. И если верно последнее, то на кого они работают.
Нарядившись в костюм дона Альфонсо и приклеив новые усы с помощью Терстона, она отправилась к Суитсону искать ответы на свои вопросы. Избегая большого скопления людей и больших улиц, она пробиралась по городу закоулками и наконец оказалась на задворках кондитерской.
Она постучала в дверь, но никто не отозвался. Софи толкнула дверь, и та медленно отворилась.
В задней комнате, превращенной в мучной склад, никого не оказалось, никого не было и в соседней с ней кухне. Софи увидела хозяина в передней комнате: он неподвижно сидел в кресле за столом, уронив голову на кучку муки.
Ее предположение, что он крепко спит, опровергала струйка побуревшей, засохшей крови, которая вытекла у него из уголка рта и пропитала муку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103