— А кто-нибудь без вашего ведома мог войти в дом?
— Ну конечно! — оживился гость. — Я уже говорил вам о множестве дверей. Так вот, у всех постоянных клиентов Изабеллы были свои ключи от дома.
Изабелла не хотела меня беспокоить. Те, кто приходит к ней, всегда пользуются только парадной дверью. Бьянку его слова, видимо, заинтересовали.
— А что же, есть те, которые приходят не к ней?
— Да. — Энцо хитро улыбнулся, и у Бьянки вдруг появилось неприятное чувство, что он нарочно подвел к этому разговору. — В доме часто собиралась группа мужчин — это всегда были одни и те же люди. Они собирались в гостиной, расположенной прямо под покоями Изабеллы, — пояснил он. — Только прошу вас обратить внимание на то, что это секретная информация, хорошо? — Он посмотрел сначала на Бьянку, потом на Йена и дождался, пока оба они кивнут. — Честно вам скажу, мне они с самого начала не понравились. Они вызывают у меня подозрения, потому что всегда входят в дом только через боковую дверь. И Изабелла всегда встречала их, надев вуаль. А потом они проходили в гостиную и запирались там, а мою хозяйку к себе не пускали. Вы меня поймите правильно, я не просто подозреваю что-то — нет, меня возмущает их отношение к ней!
Бьянка наградила его еще одним приветливым взглядом.
— А вы когда-нибудь спрашивали Изабеллу, что там происходит? Делились с нею своими опасениями и подозрениями?
Не успела она договорить, как Энцо перебил ее:
— Ну конечно! — закричал он. — Я спрашивал у Изабеллы, почему они тайком пробираются в дом. А она ответила, что они делают это ради нее, потому что старый Валь-до — это ее покровитель — не должен ничего об этом знать.
— И этот ответ вас удовлетворил? — недоверчиво спросила Бьянка.
— Вообще-то, признаться, не совсем. Но потом… Только это очень конфиденциально, хорошо? Три недели назад Изабелла, моя добрая хозяйка, сообщила мне, что сбирается выйти замуж. За знатного вельможу, сказала она и добавила, что мы будем жить во дворце. С того дня встречи в ее доме прекратились.
— А у вас существуют какие-нибудь предположения насчет того, что обсуждалось на этих собраниях? — Йен вернул себе право задавать вопросы, посмотрев Энцо прямо в глаза.
Тот склонил голову набок.
— Неужели вы думаете, они пустили бы меня? Они не замечали меня! Нет, — произнес он с мягкой усмешкой, — я понятия не имею о том, что они там делали. И меня это совершенно не интересует.
— А вы можете назвать мужчин, приходивших на собрания? — спросил Фоскари.
Энцо помолчал, а потом, выпрямившись, улыбнулся графу.
— Ну тогда, — продолжил Йен, когда молчание угрожающе затянулось, — вы, возможно, скажете мне, когда проходили эти собрания? Или хотя бы когда они прекратились?
— Вы говорили, что вам нужна информация о моей хозяйке, а на самом деле расспрашиваете меня только об этих мужчинах и об их встречах. Не думаю, что это правильно. Не думаю также, что имею право доверять вам. — Глаза Энцо наполнились печалью, и он встал. — Я пришел помочь вам, а теперь вижу, что напрасно сделал это. Поэтому я хотел бы забрать мои деньги и уйти.
Фоскари уже был готов вступить с ним в спор, но Бьянка помешала ему:
— Вы не называете имен и дат, а потому ваша информация едва ли сможет помочь нам. Сейчас мы заплатим вам пятьсот золотых дукатов, однако если вы передумаете, то сможете получить больше. Гораздо больше, — добавила она. — Если только раньше кто-то другой не принесет нам интересующие нас сведения.
Несколько мгновений Энцо не мог решиться. Но еще во время разговора ему вдруг пришло в голову, что той информацией, которой он располагал, может заинтересоваться кое-кто другой и заплатить за нее подороже, а потому он решил навести справки, прежде чем принять окончательное решение. Поскольку он был единственным, кто владел всей информацией, то без опасения мог повременить денек-другой.
— Буду иметь это в виду. — Сдержанно поклонившись, он взял деньги, которые Йен бросил ему через стол.
Бьянка позвала Нило, и тот проводил его.
— Ничто в его словах не стоило пятисот золотых дукатов, — презрительно бросил Йен.
— Полностью с вами не согласна, милорд. — Бьянка покачала головой. — Думаю, мы узнали мотив убийства.
Фоскари отказывался понимать ее.
— Вы говорили, что ничто, кроме имени убийцы, не убедит вас в моей невиновности. Даже древние варвары имели более совершенную систему правосудия! — серьезно говорила Бьянка. — Впрочем, это к делу не относится. Я приняла ваш вызов, и теперь у меня осталось меньше пяти дней, чтобы ответить на него. У меня есть определенная теория. Ты, конечно, можешь мне не поверить, но Изабелла была мелочной, ревнивой и высокомерной. Половина Венеции могла бы подтвердить это, включая Энцо, если на него надавить как следует. Да я сама слышала, как он говорил это, только по другому поводу. — Бьянка подняла руку, заметив, что Йен хочет остановить ее. — Так вот, учитывая это, скажи: верится ли тебе в то что Изабелла позволила бы каким-то людям собираться в ее собственном доме и не стала бы подглядывать за ними или хотя бы подслушивать их разговоры? Не хочу, чтобы ты сейчас отвечал. Я сама могу ответить за тебя — думаю, ты сказал бы, что это маловероятно. Больше того, что-то мне не верится, что и Энцо не следил за ними. По сути, он едва не признался в этом.
Ее способность к дедуктивному мышлению поражала его. Ее доводы и выводы были просты и логичны, и ему оставалось только удивляться тому, что он сам раньше до этого не додумался. Однако он не хотел признаваться в этом.
— В общем, ты говоришь интересные вещи, — проворчал он. — Но неужели ты хочешь предположить, что Изабелла и Энцо участвовали в этих сборищах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102