У входа в жилище блеяли бараны, квохтали куры. Таким же набором звуков была для нее его английская речь – женщина понимала только по-гэльски, однако это не помешало ей радушно приветствовать его. Она держалась с учтивостью герцогини.
Доминик решил окунуться в озере, чтобы смыть остатки болотной грязи, после чего миссис Фрезер отыскала килт и поднесла ему.
– Это килт ее мужа, – пояснила Кэтриона. – Она говорит, что для нее будет честью, если вы примете его.
– Разумеется, я заплачу, – поспешно сказал Доминик.
– Ни в коем случае! – запротестовала Кэтриона. – Берите! Как-нибудь потом найдете способ отблагодарить ее. Миссис Фрезер делает это с удовольствием. Алан сказал ей, что помнит вас по Испании: это правда, что он обязан вам жизнью?
Доминику не очень хотелось рассказывать о том давнем эпизоде.
– Да, правда.
– Типичная история, не так ли? Вы проявили героизм, а теперь стесняетесь упоминать об этом. Вы будете говорить о виски, о погоде – о чем угодно, только не о том, как спасали друга. Берите подарок, он от чистого сердца. У миссис Фрезер в Испании погибли два других сына.
Женщины покинули дом на время примерки. Маленькие козлята прыгали в углу загона, пока Алан Фрезер демонстрировал, как шотландские горцы носят свою одежду. Когда Доминик вышел показаться Кэтрионе, ожидавшей на солнышке, миссис Фрезер засмеялась и одобрительно кивнула, а потом произнесла что-то по-гэльски.
– Что она говорит? – спросил Доминик. Кэтриона слегка покраснела:
– Она сказала, что ваши ноги созданы для килта. Миссис Фрезер улыбнулась и прибавила что-то еще. Кэтриона покраснела еще больше:
– Она говорит: «У него длинные сильные ноги, маленькие ягодицы, как две булочки – да будет ему известно! – и поджарый живот. На такой фигуре и килт будет сидеть по всем правилам».
– Значит, я не так уж скверно сложен для англичанина?
Алан Фрезер выглянул из-под притолоки.
– Вы запросто сойдете за одного из нас, майор, – засмеялся он, – пока не откроете рот и не произнесете слово по-английски.
Доминик прошелся перед небольшим торфяным домом и остановился, чувствуя настоящее удовлетворение – материя свободно облегала бедра и не стесняла движений. Он вдохнул поглубже, набирая в легкие чистый прозрачный воздух. Какое из земных благ ему следует отдать за это несказанное блаженство?
– Вашей матушке здесь хорошо живется? Может, ей что-то нужно, чего у вас нет?
Алан перебросился несколькими словами с миссис Фрезер и потом перевел ее ответ.
– Мама говорит, что ей ничего не нужно. У нее есть все для счастья, как у любой женщины в Шотландии.
Доминик оглянулся на скромную хибару с каменным полом и домоткаными половиками.
– Может быть, что-нибудь прислать из Англии?
Алан снова обратился к матери, но женщина, смеясь, покачала головой. Ее ответ по-гэльски звучал как стихи.
– Она говорит, что здесь есть благородный олень и косуля, заяц и белая куропатка, в реке резвятся форель и лосось, а в озере плавают щука и голец. В лесу много ягод, и у нее есть пчелы, козы, куры, а также сад. Здесь нет только соли и сахара, но мы привозим их из Инвернесса.
– Хорошо, я вышлю сахар, – сказал Доминик. – А чай? Она любит чай?
– О да, и это было бы очень любезно с вашей стороны, майор, – деликатно сказал Алан. – Но, по правде говоря, мама не требует ничего.
Не требует ничего. Ничего, пока у нее есть свой дом и семья.
Доминик в задумчивости наблюдал за парящим орлом. Люди не хотят ничего, потому что у них есть эти горные вершины, реки с лососем, рябины, роняющие осенью свои красные ягоды, и цветущие на свободе дикие розы. Ну и, конечно, песня – нескончаемый контрапункт, это удивительное слияние человеческого голоса и щебета птиц, шума ветра в соснах. Шотландские женщины пели дома за работой, мужчины – в холмах, шагая за своими стадами. Музыка сопровождала шотландцев повсюду. Доминик помнил пронзительные звуки волынки, когда горцы шли в бой. Истощенные полки снова поднимались в атаку, едва трубы исторгали свой первый выдох. Вдохновленные родной мелодией, они были готовы сражаться до конца. И вот теперь ему открылось нечто, не поддающееся оценке обычными мерками. Эти люди платили деньги, чтобы в их деревни приезжали мастера танца, и находили счастье в поэзии, однако они не могли выбирать, как им жить. Помещики знать ничего не хотели об истинном богатстве их земли: отсюда и проистекало единственное требование, в выполнении которого действительно нуждалась миссис Фрезер, – безопасность ее дома, и это было как раз то, чего он не мог ей подарить.
Четыре дня они с Кэтрионой пытались отыскать следы Маргарет Макки. Пони оставались у миссис Фрезер, так как большинство здешних троп проще было одолеть пешком. Они исходили все холмы и долины, останавливались в каждой деревне и не переставали задавать вопросы. Ночевать им приходилось в амбарах, рабочих бараках и небольших пастушьих хибарах в горах, вблизи огромных летних пастбищ – и всюду их встречали радушие и гостеприимство. В шотландских семьях все старались помочь им добрыми советами, однако поиск так и не дал никаких результатов – миссис Макки с ребенком исчезли, будто растворились в тумане.
Хотя в гостях они с Кэтрионой всегда спали врозь, Доминик все эти четыре дня мечтал, что случай поможет им наконец предаться плотским утехам.
– Вы как-то сказали, что шотландцы не дорожат целомудрием, – заметил он сразу же, как только стало ясно, что им готовят отдельные постели.
Кэтриона быстро отвела глаза, как ребенок, уличенный в лукавстве.
– Все хорошо в разумных пределах. Я имела в виду только некоторое послабление для молодых людей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111