Нет. Это всего лишь привычные звуки, доносящиеся с реки, бульканье и крики бодрствующих ночью тварей. Он станет посмешищем всей роты, если сейчас выстрелит и разбудит спящих в палатках людей лишь для того, чтобы сообщить, что в реку только что нырнул сом.
Он оглянулся. Огни костров отбрасывали колышущиеся тени на темные стволы деревьев и вздымающиеся от ветра белые палатки. Время от времени доносился сиплый смех, когда кто-то из офицеров, проиграв в карты, проклинал свою судьбу.
Голубые огни гроздьями расцвечивали темноту. Вновь раздался какой-то шум вверх по реке. Он поднял винтовку, гоня прочь непрошеную мысль, что он прикрывает последний пикет в линии, протянувшейся вдоль берега.
В течение нескольких минут тишину ничто не нарушало, и он ослабил палец, лежавший на спусковом крючке.
Внезапно рядом с лагерем грянул выстрел. Потом еще и еще. Выстрелы следовали один за другим, а затем раздались взрывы и топот многочисленных ног. Ему показалось, что в голову вонзились тысячи иголок, когда кровь запульсировала в жилах от бешеного волнения и смятения. Такое же смятение царило и в лагере. В зловещих отблесках костров палатки, казалось, зажили своей собственной жизнью, люди внутри их пытались отыскать в темноте свои винтовки, а потом с трудом протискивались в узкие проходы. Наконец из-за деревьев раздались ответные залпы, и еще больше выстрелов послышалось со стороны гор.
Его сердце начинало бешено колотиться с каждым последующим залпом, с каждой несущей смерть вспышкой орудий, выплевывающих очередную порцию свинца. Люди двигались, словно тени, в мерцающих отблесках костров. Крики, взрывы, колючие огневые залпы…
Перекрывая шум и грохот, возник новый звук, какой-то нечеловеческий вопль, от которого мороз пробежал по коже. Его винтовка упала на землю с еле слышным глухим стуком, который потонул в царящей вокруг какофонии.
Его ноги начали передвигаться помимо его воли, и вот уже он бежал от пронзительного крика, от мятежных привидений Кровь стучала у него в ушах, пока он бежал через опутывающий ноги подлесок и продирался сквозь хлещущие по лицу еловые ветки.
Он врезался во что-то с такой силой, что его отбросило назад и опрокинуло на спину. Он, тяжело дыша, ловил ртом воздух. Кто-то засмеялся, и он открыл глаза. Над ним склонился огромных размеров мужчина, сжимающий в руке револьвер.
– Поднимайся медленно, янки, – приказал одетый в серую униформу гигант. Казалось, его желтые усы подрагивают от сдерживаемого смеха. – Как зовут?
– Абнер.
– Ну что ж, Абнер, побеги ты в другом направлении, мы оба сказались бы значительно счастливее. А теперь мне не остается ничего другого, как взять тебя с собой.
Абнер медленно поднялся, все еще хватая ртом воздух. Прежде чем его испуганный мозг смог оценить ситуацию, он обнаружил, что взбирается на лошадь. Мятежник-гигант прижался к его спине, и дуло его пистолета уткнулось в ребра мальчика.
Лошадь тронулась по темной тропинке в сторону опушки. Там ожидало еще полдюжины всадников. Отряд мятежников повиновался какой-то неслышной команде. Всадники, все как один, развернули своих лошадей и направили их в глубь темного леса.
Абнер ждал, что они повернут к реке, туда, где простирались земли взбунтовавшихся штатов, но всадники ехали по узкой лощине, лежащей между горной цепью и рекой Потомак. Едва восток окрасила заря, к ним присоединился еще один отряд, ведомый мужчиной в фетровой шляпе, с полями, поднятыми вверх с боков. Мужчина подъехал к гиганту.
– Был же приказ – никаких пленных.
– Но я ничего не смог сделать, он сам налетел на меня.
В голосе гиганта сквозило веселье. Абнер напрягся, а потом похолодел, когда дуло пистолета уткнулось ему в грудь.
Мужчина в шляпе, должно быть, был командиром, хотя и не носил пестрых галунов, которые так любили офицеры-южане. Фыркнула чья-то лошадь, но ее морду тут же чем-то прикрыли. Внезапно Абнер понял, что эти неизвестные мятежники захватили несколько десятков лошадей из загонов северян. По тихим, спокойным приказам командира Абнер догадался, что им также удалось захватить какое-то орудие, хотя его не было видно поблизости.
– Слезай, сынок, – сказал офицер-южанин, и его голосу нельзя было противостоять, хотя говорил он тихо и спокойно.
Абнера не нужно было просить дважды. Он соскользнул на землю, молясь лишь о том, чтобы его колени не задрожали.
– Сколько тебе лет, сынок?
– Семнадцать, сэр.
Командир надвинул шляпу на глаза, закрывая лицо.
– Откуда ты?
Абнер сглотнул. Он не будет ничего им рассказывать. Они были врагами.
Офицер вынул пистолет и принялся внимательно его рассматривать. Он неспешно поднял его и начал вращать барабан. Каждый тихий щелчок звучал в гробовой тишине как выстрел.
– Откуда ты? – повторил офицер.
– Я жил на ферме недалеко от Шарпсберга, сэр… – Голос Абнера сорвался, но он ничего не мог с собой поделать и залился краской. Парень надеялся, что не замочил штаны от страха.
– Уильям! – в устах офицера имя прозвучало как приказ, и скорее всего так оно и было. Солдаты расступились, пропуская еще одного всадника. – Ты знаешь этого мальчика? – спросил командир.
Солдат внимательно посмотрел на Абнера и поскреб рукой свою рыжую бороду.
– Это младший сын вдовы Рэндсома.
– Сколько ему лет?
– Не больше пятнадцати. Все Рэндсомы выглядят старше своего возраста.
– Отвези его домой. Джон встретит вас завтра на перекрестке.
Наконец Абнер набрался смелости, хотя и немного запоздало.
– Это дезертирство! Вы можете убить меня, а можете отпустить, но я не предам свою армию. – Он вытянулся. – Да, вам придется убить меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115