Эти нежные, мягкие прикосновения пронзали ее как молнии. Она обвила руками его шею, безотчетно стремясь навстречу, прижимаясь к нему, и не в состоянии приблизиться настолько, насколько жаждало ее естество. Он проник языком в ее рот, и она ответила ему тем же, потрясенная внезапным ощущением влечения и инстинктивным пониманием неотвратимо приближающегося финала. Он развел коленями ее ноги, и Лили охватил смутный страх и ожидание неведомого.
Собрав остатки своей воли. Ремингтон неимоверным усилием заставил себя оторваться от ее губ.
– Скажи, что хочешь меня, Лили, что ты сама этого хочешь!
Она колебалась, ей было страшно произнести эти слова. Семь ударов сердца продолжалось ее молчание, и это были самые долгие секунды в жизни Ремингтона.
– Я хочу тебя, – выдохнула она.
– Назови мое имя, – молил он, покрывая ее лицо короткими, жаркими поцелуями. – Я хочу услышать, как ты произносишь мое имя.
– Майлс, – прошептала она. – Я хочу тебя, Майлс.
Их взгляды встретились, и в это мгновение она позволила ему заглянуть в ее душу, невинную и страстную, которую до сих пор ей удавалось от него прятать. И он не смог больше сдерживаться, его поцелуи обжигали ее, утратив всякую нежность, а объятия стали настойчивыми, властными, выдавая неожиданную для нее силу его страсти. Она отвечала ему со всей пылкостью, на какую была способна, отдавая ему всю себя, тая в его жарких объятиях, изнемогая от огненного желания. Но внезапно она застыла, стряхнув чары и ощущая теперь лишь тяжесть его напряженного, твердого тела, и он не мог понять, был ли страх, отразившийся в ее широко распахнувшихся глазах, вызван его властной настойчивостью, или она испугалась внезапного стука в дверь.
Стук повторился, но в упоении страсти он просто не понимал, что означает для них этот звук. Наконец он перекатился на спину, тихо выругавшись, уставился в потолок. Огонь желания бушевал в нем, заставляя его люто страдать. Ему достаточно лишь протянуть руку, чтобы погасить эту боль. Лили – в его власти, она готова принадлежать, ему… Дьявольщина! Неужели он окончательно обезумел? Неужели он действительно хочет предаться с ней любовным утехам, в то время как кто-то настойчиво барабанит в его дверь? Он почти забыл, что Лили тут, рядом с ним, изо всех сил стараясь сконцентрировать свое внимание на затейливой лепнине, украшавшей потолок.
– Если это снова Патриция Фэнсворт, я скажу ей, что мы вышвырнем ее из окна.
– Сейчас не до шуток, – яростно прошептала она, с силой его толкая. – Поднимайся! Помоги мне спрятаться.
Он с изумлением на нее уставился.
– С какой стати тебе прятаться? Мы же разрабатываем с тобой план похищения мумии!
– Прекрати сейчас же шутить, Майлс, – прошипела она. – И ради Бога, говори шепотом. Моя репутация погибла, если меня кто-нибудь здесь обнаружит!
Она скорее всего даже не поняла, что назвала его по имени, но все равно, это доставило ему огромное удовольствие. Он повернулся на бок и, опершись на локоть, внимательно осмотрел девушку. Ее волосы были все еще сколоты шпильками, но растрепались, а губы покраснели и распухли от поцелуев. Любой, кто взглянет на нее сейчас, сразу поймет, чем они тут занимались. Он не мог поверить, что она еще совсем недавно предлагала ему невинную дружбу. Они были предназначены друг другу в любовники. Он больше не мог отрицать очевидное.
Она встала и отошла к камину. Пока они целовались, он снял с нее халат и теперь любовался ее полуобнаженным телом, просвечивающим сквозь тонкую ночную рубашку. Пламя высветило все линии ее изящной стройной фигуры, и он не мог отвести взгляда от мягкой округлости ее бедер и от стройных длинных ног.
– Кто сказал, что тебя здесь найдут? – сказал он, понизив голос. – Я вовсе не намерен открывать дверь.
Стук раздался вновь, громче и настойчивее, чем прежде. Ремингтон, точно ничего не слыша, откинулся навзничь и глубоко вздохнул.
– Я всегда сплю очень крепко. И любому, кто имеет наглость колотить в мою дверь среди ночи, следовало бы об этом знать.
Лили перестала выкручивать свои пальцы и с тревогой уставилась на дверь.
– А что, если они не уйдут?
Он принялся внимательно разглядывать свои ногти.
– Осмелюсь предположить, что тогда они отобьют себе все руки. – Он похлопал по кровати: – Иди сюда, посиди рядом со мной, пока они не уйдут.
Казалось, это его приглашение ошеломило ее.
– Как вы можете думать в такую минуту о поцелуях? – негодующе прошептала она.
– Я вовсе и не думал ни очем подобном, – с наигранной обидой сказал он. – Стыдитесь, леди Лилиан. У вас воображение развратной женщины!
– Я нисколько не была развратной до тех пор, пока не встретилась с вами, милорд.
Ее взгляд снова метнулся к двери, ибо оттуда донесся приглушенный мужской голос:
– Ваша светлость? Вы не спите?
Глаза Лили стали совсем круглыми от ужаса.
– Это лорд Холибрук!
– Черт его возьми!
Герцог вскочил с постели. Он мог предположить, что Патриция расскажет мужу о том, что произошло (естественно в своей интерпретации), и рассерженный муж сейчас стоит за его дверью. Однако мечущий громы и молнии хозяин дома – это уже совсем другое дело… Он схватил Лили за руку и потащил ее к двери. Приложив палец к губам, он подтолкнул ее к стене возле самой двери, туда, где ее никто не мог увидеть. Затем распахнул дверь ровно настолько, чтобы полностью был виден только он сам.
Облаченный в темно-бордовый бархатный халат и домашние туфли, лорд Холибрук тем не менее выглядел весьма грозно. При виде изволившего ему наконец открыть герцога он лишь еще сильнее нахмурился, сдвинув брови:
– Прошу меня извинить, ваша светлость, что пришлось потревожить вас в такой час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121