Соланж понимала, что при всей силе, храбрости и отваге у Дэймона есть одна слабость, и имя ей – Соланж. Она бережно сохранит эту тайну, и, быть может, когда-нибудь сумеет излечить его от страха. Нельзя допустить, чтобы Дэймон ни на миг не отпускал ее от себя, как-то надо помочь ему...Соланж подумала, что не стоит сейчас рассказывать мужу о странном поведении собак. Зачем ему лишнее беспокойство?– Не ходи больше на псарню, – сказал Дэймон, не отрываясь от ее губ. Голос его звучал уже вполне мирно.?Хорошо, – сказала она. – Сейчас не пойду.? Никогда! – рявкнул он и лишь потом сообразил, как глупо это прозвучало.Соланж чуть отстранилась, окинула его загадочным взглядом, и медленная улыбка тронула ее губы.? Обещаю, – сказала она и добавила, – пока что.Дэймон понял, что большего от нее не добьется, а лгать ради его спокойствия она не станет.– Если с тобой что-нибудь случится... – начал он.– Я знаю, любовь моя, – сказала Соланж и закрыла ему рот поцелуем.
Рождество в Вульфхавене удалось на славу.Праздник потребовал от Соланж огромных усилий. Надо было все продумать, организовать. Голова у нее шла кругом. Однако дело того стоило.Соланж поняла это, когда утром на Рождественской мессе в маленькой часовне она вместе со всеми зачарованно внимала тихим словам пастора о мире, надежде и радости.Когда увидела, как те, кто возрождал Вульфхавен, сидят все вместе за одним столом, невзирая на звания и лица.Когда услыхала знакомые, близкие сердцу звуки рождественских песенок.Когда дети, визжа от восторга, разглядывали подарки – вырезанных из дерева куколок, зверюшек, игрушечные мечи и копья.Когда наконец уселась за стол, вдыхая ароматные запахи жареных гусей и свинины, пирогов, свежего хлеба и, сосновых веток.Когда в очаге потрескивали дрова, и пламя озаряло счастливые, смеющиеся лица.Соланж чувствовала себя совершенно счастливой, сидя рядом с мужем и возлюбленным. Глаза его, полные радости, смотрели на веселящихся людей, многие из которых были обязаны ему своим благополучием, а некоторые – и жизнью.Дэймон был великолепен в черном камзоле с вышитым на груди серебряным волком. И хотя черный цвет не слишком подходил для праздника, Соланж тоже надела черное платье, некогда принадлежавшее матери Дэймона. Маркиз и его супруга сидели во главе большого стола. Пиршество уже завершилось, но праздник продолжался.Соланж не сводила глаз с Дэймона. Даже просто смотреть на него было для нее наслаждением. Этим вече ром он веселился вместе со всеми, болтал, смеялся и даже разливал вино, пока служанки ахали над своими подарками.Мэйри, подчинившись настойчивым требованиям Соланж, подошла к большому столу и села рядом с ней.– Какая ты счастливая, – сказала она вполголоса.Соланж даже и не нужно было спрашивать, что она имеет в виду.– Куда счастливее, чем заслужила, – ответила она.– Ты не права, миледи. Каждый из нас получает то, что заслуживает.– В самом деле? Так значит, я заслужила сегодняшнее купание в ручье? – засмеялась Соланж.– Конечно, маркиза! Не сомневайся, ты получила по заслугам. Каждому было понятно, что эта ветка не вы держит твоей тяжести.– – Стало быть, я глупее всех? Но что мне оставалось делать?? Головой подумать, что же еще? А вот Джейн не следовало показывать тебе гнездо.? Джейн поступила совершенно правильно. Я ей так сказала, когда вытерлась и переоделась. Если бы не несчастные птенцы умерли бы с голоду. Ведь они ли шились кормилицы. Благодарение богу, что я успела передать их Джейн до того, как ветка треснула! Со мной же ничего особенного не случилось. Просто немного оцарапалась.Мэйри покачала головой.– Это был ненужный риск, Соланж. Ты могла бы сломать себе шею, и все из-за каких-то птиц.Соланж радостно улыбнулась.– Да, но теперь у нас есть целых три сокола! Три молодых сокола! Годвин был в восторге.– В отличие от твоего мужа.Словно почувствовав, что говорят о нем, Дэймон, стоявший со своими людьми в другом конце залы, обернулся и окинул женщин задумчивым взглядом. Соланж и Мэйри улыбнулись в ответ.– Ничего, он скоро успокоится. Не станет же он и вправду запирать меня в спальне!– Хм, насколько мне помнится, он был весьма тверд в своем решении.? В ту минуту – да, безусловно. Он слегка вышел из себя, только и всего.? Слегка? – переспросила Мэйри. – Да от его взгляда расплавился бы и камень! Женщины и дети перепугались, когда он кричал на тебя, а мужчины сразу вспомнили о неотложных делах и разбежались.? Вот увидишь, он успокоится, – повторила Соланж, ?он просто испугался за меня.– Наверное, ты права. Маркиз действительно испугался за тебя. Он тебя очень любит.– Я знаю.Соланж вспомнила, как Дэймон бушевал, когда она переодевалась после нечаянного купания в ледяной воде. Именно сознание того, что он любит ее, заботится о ней, помогло Соланж молча выслушать его жестокие упреки, а потом вздохнуть с облегчением, когда все кончилось, и Дэймон обнял и поцеловал ее, умоляя впредь быть осторожнее.«Он понемногу исцеляется», – думала Соланж.– Ты счастливая женщина, маркиза, – услышала она голос Мэйри.– Да, я знаю, – ответила Соланж и взглянула на подругу, которая грызла засахаренную сливу.Но действительно ли она заслужила это? Если, как говорит Мэйри, каждый получает по заслугам, то выходит, что Соланж заслужила и такого мужа, как Редмонд...
Долгие, долгие годы она почти верила тому, что твердил ей Редмонд: что она плохая жена, что не понимает, как ей повезло заполучить его в мужья, что она неблагодарна и не желает даже приложить старания, чтобы ублажить его. Речи Редмонда казались так искренни, так убедительны... Соланж изо всех сил старалась угодить ему, несмотря на его дикое обращение с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78