Но, когда улыбка рыцаря, расплывшись, превратилась в самодовольную ухмылку, а в глазах зажглись нахальные искорки, Бетани опустила голову.
– Qui, моим людям это зрелище доставит удовольствие.
Грязная свинья! Он пытается вывести ее из себя – и довольно успешно. Сделав усилие, Бетани подняла взгляд:
– Мне нет никакого дела до вас и ваших людей.
– Вот как? По-моему, ты сильно ошибаешься.
– Завтра вы разорите еще одну деревню, чтобы награбить добра для вашего ублюдка Вильгельма! – воскликнула Бетани, буквально дрожа от усилия сдержать бушующую в груди ярость.
Рыцарь привлек ее к себе:
– Дни моих скитаний по свету окончены. Отныне этот замок – мой дом, а ты, жалкая девчонка, – моя собственность.
Бетани побледнела. Она даже не думала о том, что нормандец может остаться в замке! Словно прочтя ее мысли, рыцарь кликнул Вашеля:
– Отведи нашу единственную служанку в замок, а то вдруг ей взбредет в голову присоединиться к остальным и оставить нас совсем без прислуги.
Изгнанная из знакомой обстановки, заточенная в темноте, Бетани сидела в холодной башне, объятая ужасом. Неистовый ветер кружился вокруг стен замка, и его завывания были похожи на стенания опозоренных предков. По щекам девушки стекали одна за другой непрошеные слезы отчаяния. Ей казалось, что она осталась одна на всем свете.
Да, сегодня ей удалось сохранить лицо, но сердце ее разрывалось от страха. Пытаясь согреться, Бетани обхватила себя за плечи. Скользнув по грубой ткани короткой мужской куртки, ее пальцы непроизвольно опустились до талии и ничего не встретили на привычном месте. Пояса, символа ее положения, не было. Сознание того, что драгоценная реликвия спасена и передана по наследству, придало девушке силы, и она, вытерев слезы, глубоко вздохнула. Женщины Нортумберленда не гнутся и не ломаются. Ей необходимо поддержать честь и достоинство девяти столетий. Семья и сервы в безопасности; нельзя уступать захватчикам, а если представится возможность, надо попытаться бежать.
В голове у Бетани стали появляться одна за другой дерзкие, смелые мысли. Нормандским воинам неизвестно, что из замка Ренвиг выходят не один, а два подземных хода. Тот, который ведет на север, они найдут, ибо именно его и будут искать. Ведь бежать на юг, навстречу надвигающемуся со стороны Лондона войску, бессмысленно. Девушка мысленно возблагодарила предков за предусмотрительность; откуда бы ни подступил к замку неприятель, всегда оставался открытым путь к отступлению. Если только ей удастся выбраться из башни и проникнуть в подземный ход, ведущий на юг, она сможет присоединиться к укрывшимся в Шотландии родным.
На следующий день вечером Вашель вывел девушку из башни и, приведя в главную залу, заставил сесть в кресло. До сих пор победители ее не обижали и не приставали к ней, но Бетани не знала, долго ли они будут столь сдержанны.
В противоположном конце залы предводитель захватчиков выслушивал доклад воина. Несомненно, этих нормандских рыцарей связывали родственные узы: они были одинакового телосложения, и черты лиц выдавали сходство. Оба были недурны собой: с черными как смоль волосами и глазами темными, почти черными, но при ближайшем рассмотрении темно-синими, как ночное небо. Но Бетани внешность предводителя показалась более интересной. Возможно, не такое красивое, как близкое к совершенству лицо другого воина, что помоложе, его грубо высеченное лицо обладало какой-то притягательной мужественностью, делавшей его неотразимым.
Предводитель отряда внимательно выслушал стоявшего перед ним, и у него на устах медленно расплылась улыбка. Бетани поразило, как сильно изменила его лицо эта улыбка, не предвещающая ничего хорошего.
– Подойдите сюда, мадемуазель.
Бетани осталась сидеть в кресле. Ни за что на свете она не подчинится захватчикам.
Воин, стоявший рядом с предводителем, покачал головой, дивясь подобной дерзости, и направился к Бетани. Схватив девушку за ворот куртки, он поднял ее из кресла и потащил к предводителю.
– Брат, а почему бы просто не выпороть ее? – спросил он.
– Я уже победил ее в поединке, Ги, – ответил предводитель, поворачиваясь к воину, стоящему у дверей. – Вашель, введи их сюда.
Коренастый воин распахнул двери, и Бетани ахнула, увидев вошедшую в залу Мери, за которой следовали женщины и дети, бежавшие из замка.
Под сводчатыми потолками гулко звучали плач, завывания и жалобное хныканье испуганных детей и причитания их матерей, в голосах которых также звучал страх.
– Мы сделали все, что смогли, Бетани. Честное слово, – сказала Мери.
Кивнув, Бетани заморгала, борясь со слезами; в это мгновение она пережила ту бессильную злость, смешанную с опустошительным отчаянием, которая наступает после полного поражения.
Они побеждены по всем статьям.
– Переведи им мои слова, – приказал предводитель.
Бетани смотрела на толпящихся, словно овцы, своих испуганных соплеменников. Их наполненные ужасом взгляды молили о помощи, и боль острым кинжалом пронзила сердце девушки.
– Я не стану делать этого, – хрипло выдавила она из горла чужеземные слова, стараясь сглотнуть слезы и избежать унижения.
Рослый рыцарь удивленно поднял брови:
– Не станешь?
Он обнажил меч. Бетани, глубоко вздохнув, вскинула голову, ожидая удара.
Нескрываемое презрение исказило лицо предводителя. Он указал мечом на Мери:
– Подведите ее ко мне.
Два воина, схватив вырывающуюся и кричащую девушку, поволокли ее к своему начальнику.
Брет, вырвавшись из рук Майды, бросился к Бетани. Обхватив ноги сестры, он с ужасом смотрел, как рыцарь поднес острие меча к горлу Мери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115