– Нет, – произнесла она, задыхаясь. – Зачем тебе понадобилось такое делать? Ребенок мой! Только я должна давать ему грудь! – Она сжала кулаки на своих коленях, глядя на своего ребенка в его руках. – Как ты мог такое мне сделать? Почему? И если ты решил, что кто-то другой должен воспитывать ребенка, как собственного, то зачем ты принес ее ко мне сегодня? Чтобы заставить меня страдать? Чтобы сделать мне еще больнее, забрав ее у меня снова?Она задыхалась, ей хотелось кричать, но вдруг женщина-арапахо (она запомнила ее вчера) неожиданно вошла в вигвам, забрала ребенка у Соколиного Охотника и унесла девочку прочь.– Что здесь происходит? – сказала Мэгги слабым шепотом. Затем ее голос стал громче.– Верни мне малышку! – она попыталась встать с кровати, но не смогла: колени ее подогнулись и она вновь опрокинулась на кровать. Силы ее еще не вернулись, она не могла сама распоряжаться собственным телом.Когда Соколиный Охотник присел на кровать и начал ее обнимать, она била кулаками по его обнаженной груди.– Я ненавижу тебя! – плакала она. – Как я могла позволить себе полюбить такого человека? Как я могла оказаться, настолько глупа, чтобы не понять, что ничего и никогда между нами не может быть. Ты самый вероломный мужчина!Соколиный Охотник позволил ей бить по его груди до тех пор, пока она не упала навзничь на кровати в изнеможении, рыдая и тяжело дыша.Затем он наклонился над ней, притянул в свои объятия и принялся убаюкивать, лаская ее спину. Индеец спокойно заговорил:– Ничего, что я сделал, не имело целью опечалить тебя, – тихо сказал он. – Хотя я могу понять, почему это все-таки случилось. Пожалуйста, поверь мне, если я говорю, что мне тяжело делать то, что причиняет тебе боль.Слишком слабая для того, чтобы продолжать с ним бороться, Мэгги безвольно прислонилась к нему и рыдала.– Зачем тогда ты это делаешь? – сказала она, заливая слезами его гладкую медного цвета грудь. – Забрать моего ребенка – это жестоко. Если бы ты любил меня, ты бы даже и мысли такой не допустил.– Моя любовь к тебе так же глубока, как реки и так же высока, как звезды в небесах, – прошептал Соколиный Охотник, держа ее за плечи так, чтобы их глаза могли встретиться и заглянуть друг в друга. – То, что я сделал с ребенком, свидетельствует о моей любви к вам обеим. Посмотри на меня. Послушай. Попытайся понять.Мэгги сморщилась от боли в грудях. Снова начались прострелы и противная, устойчивая, ноющая боль.– Продолжай. Расскажи мне. Но я сомневаюсь, что я поверю, – сказала она суровым голосом. – Ты, который сказал, что между нами не должно быть секретов, и ты сделал это с моим ребенком? Все это время ты знал, что так сделаешь. Это был ужасный секрет, который надо было от меня хранить.– Здесь нет никакой тайны, – сказал Соколиный Охотник, придя в замешательство, увидев, как она сморщилась и закрыла глаза, словно испытывала ужасную непрекращающуюся боль. – Я сейчас понимаю, что тебе надо было сказать. Но у меня не было возможности. Я был отозван. Пришло известие, что мою мать видели в другой деревне. Мне было необходимо проверить, но известие оказалось ложным. Отправившись за ней, я пренебрег тобой. Об этом я очень сожалею…– Не может быть разумных причин для того, чтобы забрать у меня ребенка, – сказала Мэгги, найдя в себе силы, чтобы высвободиться из объятий Соколиного Охотника. Она снова легла и повернулась к нему спиной. – Оставь меня теперь в покое. Я должна отдохнуть. – Она взглянула на него через плечо. – Но будь уверен, как только мои силы восстановятся, я заберу ребенка. И никто и никогда не сможет ее у меня снова забрать.– Вскоре ты ее получишь, – сказал Соколиный Охотник. Он взял ее руку и, несмотря на то, что она попыталась ее выдернуть, не отпускал ее. – Потерпи несколько дней. Попытайся понять. Если ребенок побудет какое-то время с Многодетной Женой, это сделает твою жизнь и жизнь ребенка здесь более удобной.– Я не намерена оставаться здесь с тобой и твоим народом, – горячилась Мэгги, но смягчилась, стоило ему взять ее руку и начать целовать кончики пальцев. Ее глаза заглянули в его глаза. – Ты ведешь себя так, как будто твоя любовь ко мне настоящая, хотя, если бы это было так, ты бы не отнял у меня моего ребенка.– Послушай Соколиного Охотника, – сказал он нежно. – Открой свое сердце для того, что я тебе скажу.– Ты можешь говорить, а я слушать, но мое сердце закрыто для тебя навсегда, – сказала Мэгги, наконец высвободив свою руку из его ладоней. Она засунула ее под одеяло, чтобы он не достал ее снова.– Ты говорила вслух о своей любви к этому вождю арапахо, – сказал Соколиный Охотник, умоляя ее своими темными как ночь глазами. – И Соколиный Охотник высказал свою любовь к тебе. Вместе с этой любовью идет учение арапахо, чтобы ты могла жить среди нас как одна из нас. Это же относится и к ребенку.– Ребенок принадлежит только мне, – холодно сказала Мэгги. – Никто, кроме меня, не должен принимать никаких решений, касающихся моей дочери.– Ты говоришь так, потому что ты в гневе, – сказал Соколиный Охотник, убрав с ее лица прядку волос. – Но можешь ли ты внять разуму? Если бы ты могла заставить себя это сделать и не позволила бы гневу завладеть собой, ты бы поняла, что я это сделал во благо твоему ребенку и тебе, которая скоро станет моей женой.– Я не выйду за тебя замуж, – сказала Мэгги, упрямо подняв подбородок. – Я собираюсь вернуться в Канзас-Сити, как только буду в состоянии это сделать.– Ты покинула город, чтобы сбежать от своего прошлого, – сказал Соколиный Охотник. – Ты выбираешь это прошлое взамен того, что я тебе предлагаю сейчас и в будущем?– Да, – сказала Мэгги, хотя мысль о возможности снова встретиться с Фрэнком вызывала в ней холодную дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104