И осознал, что даже в старости они меня не оставят. Заверяю, мадам, вы ошибаетесь, — искренне добавил Мохаммед. — Найдется немало мужчин, пожелавших бы видеть вас своей наложницей.Ее подбородок не опустился, сомнение сверкнуло в затененных ресницами глазах.— Лендз-Энд — маленькая деревушка. Я пришла к вам в надежде, что вы посчитаете, будто здесь нет других доступных женщин, и поэтому примете меня.Посчитал бы он ее подходящей партнершей для постели, не приди она в его комнату? Ни ей, ни ему этого никогда не узнать.— Я вынула губку, — поспешно выпалила она, словно предупреждая его ответ. Он вообразил, как его незащищенная плоть погружается в ее незащищенную плоть, и уже без того напряженный член вытянулся и отвердел еще больше.Она не сводила с него пристального взгляда.— Я могла бы выбрить волосы… если бы ты согласился мне помочь.Его пальцы конвульсивно сжали губку, стук капель участился.— Я не жду… и не желаю, чтобы ты выглядела или вела себя как наложница.— Но мои волосы, должно быть… щекочут тебя.— Да, — мрачно признался он, улыбнувшись. — И вправду щекочут!Крошечная жилка нервно забилась у самой ее ключицы.— Я нуждаюсь в ласках, Мохаммед, это верно, но хочу и сама ласкать. Постараюсь подарить тебе наслаждение. Его улыбка померкла.— Я евнух, Меган.— Это мне известно, сэр.— Прошлой ночью я проклинал не тебя, — коротко пояснил он и сам поморщился от собственной резкости, но на лице Меган не дрогнул ни один мускул.— Знаю.Он потянул носом, вдыхая ее аромат.— Я хочу обтереть вас, мадам, чтобы избавиться от запаха уксуса.— Благодарю, я вполне способна справиться— Я смою твою боль, Меган.Она мельком взглянула на мокрую губку в его руке и снова посмотрела ему в глаза:— Только мою боль, Мохаммед?— Нет.Он заполнит мучительную пустоту в своей жизни благоуханием, вкусом и ощущением этой женщины и позволит еще ненадолго поверить в то, что он мужчина.Лицо Меган зажглось ослепительным сиянием и стало куда соблазнительнее, чем у любой юной девушки.— С удовольствием приму ваши заботы, сэр. Глава 4 Мохаммед был евнухом.Меган — вдовой.Для человека его возраста он был на удивление стройным и жилистым, под смуглой кожей перекатывались железные мускулы. Ее тело было куда мягче, как у всякой женщины средних лет.Его мужское достоинство дерзко восстало, длинное, толстое, твердое. Не стоило и глядеть на себя, чтобы знать: ее соски тоже вытянулись и отвердели. Они стояли друг перед другом обнаженные. Больше нечего было скрывать Тьма, окутавшая их ночью, рассеялась.Остались лишь они, мужчина и женщина, чьи судьбы, по каким-то непонятным причинам, пересеклись.Мег была охвачена трепетным ожиданием. Внутри все ныло: и от вчерашних страстных ласк, и от нового приступа желания.Мохаммед подошел ближе. Искушающие мускусные запахи пота и пряностей дразнили ее ноздри, напоминая о наслаждении, разделенном несколько часов назад, об удовольствиях, предстоящих при свете дня.— Спасибо за комплимент, — выдохнула она. — Ты тоже очень красив.Луч света упал на его левую щеку, тусклый румянец залил ее. В темных глазах сверкнуло недоверие.— Спасибо, — буркнул он и провел по ее лицу мокрой губкой, согретой теплом его тела.Меган словно молнией ударило.А может, всему виной прикосновение его плоти, упершейся ей в живот? Она тоже была влажной. Под его напряженным взглядом у нее перехватило дыхание. Меган зажму, — рилась и сосредоточилась на грубом и одновременно нежном прикосновении губки.Когда-то молодой сквайр, живший поблизости от их дома, приобрел породистого жеребца-производителя. Вскоре выяснилось, что жеребец бесплоден, и хозяин велел выхолостить прекрасное животное.Однажды Меган, гуляя на лугу, наблюдала, как мучается мерин, пытаясь последовать зову природы. Сделать то, для чего был предназначен изначально. То, что теперь было ему недоступно из-за чьей-то злой воли.А может, не так уж недоступно? Может, мог получить разрядку, точно так же, как и Мохаммед? Может, мерин сумел подарить кобыле наслаждение, как подарил его ей Мохаммед?Мохаммед бережно вымыл ее правую грудь, растирая и массируя, пока набухший сосок не закололо от желания.— А наложницы… мужчины сосут их груди?Наверное, она нечто вроде морального урода, если так жаждет, чтобы мужчина сосал ее, как грудные дети сосут материнское молоко.Он чуть приподнял брови, взгляд черных глаз приковал ее к месту.— Да.— Что еще… — она не могла заставить себя употребить слово «евнух», особенно потому, что его член толкался ей в живот, а глаза прожигали насквозь душу, — мужчины делают с наложницами?— У всех женщин гарема есть phalli; они ублажают друг друга сами или заставляют делать это евнухов.— Что такое phalli?— Искусственный фаллос. Сердце Меган затрепыхалось.— Ложись на постель.Для того чтобы он смог вымыть интимные части ее тела, целовать клитор. Но что, если ему не понравится ее… вид… ее вкус?— Тебе не обязательно это делать, — поспешно заверила она.— Ты не хочешь?— Я…Он сказал, что обтирание важно для него не менее чем для нее.Она подумала о той боли, которую ему пришлось вынести в гареме, наблюдая, как другие купаются в наслаждениях, коих он был лишен. И хотя Меган далеко неКрасивая юная наложница, все же может подарить ему удовольствие.— Конечно, хочу.Меган отступала, пока ноги не уперлись в матрац. И она как подкошенная рухнула на кровать. Тупая боль прошла через нижнюю часть тела и померкла при соприкосновении с холодными одеялами. Ему будет так же холодно и жестко стоять на полу голыми коленями.Протянув руку, она схватила подушку и уронила на пол. Одновременно темные узкие ступни встали на это же место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24