Разрешите предложить вам чего-нибудь освежающего, а потом вы расскажете мне, чем я могу вам помочь.
Только сейчас Антония почувствовала, как проголодалась.
Дворецкому с трудом удалось скрыть изумление, когда ему приказали принести шерри и печенье для особы, которую только что привели сюда через черный ход, как преступницу.
Антония набросилась было на угощение, но опомнилась и стала деликатно грызть миндальную вафлю.
— Вы очень добры, милорд, но я не нуждаюсь в помощи.
У Маркуса Эллингтона была неприятная привычка поднимать одну бровь. Он промолчал, но эта бровь и еле заметная усмешка, искривившая губы, говорили сами за себя.
Девушка вспыхнула и пустилась в объяснения, которые ей вовсе не хотелось давать:
— Вас удивляет мое платье, сэр, но согласитесь, что для долгого путешествия в дилижансе вряд ли кто наряжается в лучшее. — Обратив внимание на то, что он смотрит на ее разорванный рукав, она поспешила добавить: — Это ваши люди разорвали…
— Нет… он порвался, когда на дороге опрокинулся дилижанс.
— Однако, когда меня притащили сюда, вы и виду не подали, что узнали меня.
— Вы должны меня извинить. Я запомнил рваный рукав, а вот вас — нет, к сожалению. Впрочем, вы, кажется, были в шляпе и накидке. Я не ошибся?
— Я сняла их в лесу, как раз перед тем, как ваши люди схватили меня.
— Чтобы было удобней ловить моих фазанов.
— Я же вам сказала, что не считала их вашими. И не я их поймала… Я… я их нашла на тропинке. — Она была твердо намерена не выдавать мальчишек.
— Тс, тс, мисс Дейн, — покачал головой лорд Эллингтон, — лгать вы явно не умеете. Давайте прекратим эти игры. — Его голос вдруг посуровел. — Я не верю ни в то, что вы ловили фазанов, ни в то, что вы их нашли. Опишите того, кто вам их дал. Не стоит укрывать преступника.
— Вы обвиняете меня во лжи, сэр? Я всего лишь немного покривила душой для того, чтобы избавить от вашего суда несчастных людей, вынужденных заниматься браконьерством, дабы не умереть с голоду. — Антония дрожала от гнева.
— Между прочим, это не мои люди умирают с голоду, мисс Дейн. — Лорд Эллингтон подошел к Антонии и оперся руками на подлокотники. Встретившись с его холодным взглядом, она еле сдержалась, чтобы не отпрянуть назад. — Когда вы доберетесь до вашего поместья, сударыня, оглянитесь вокруг. И прежде чем читать мне нотации, постарайтесь узнать, до какого плачевного состояния ваш отец довел своих арендаторов.
Антония не знала, что ответить: он был слишком близко, слишком подавлял ее своей мужественностью.
Внезапно он быстрым движением наклонил голову и поцеловал ее в губы властным, чувственным поцелуем. Сначала она застыла, но тут же резко отпрянула и дала ему пощечину.
— Я это, по всей вероятности, заслужил, — сказал он удрученно, потирая щеку, — но должен признаться, мисс Дейн, что ваша… скажем так… эксцентричность лишила меня благоразумия.
Взметнув юбками, девушка вскочила с кресла.
— Позвольте вам не поверить, сэр! Вы настолько самоуверенны, что любую свою блажь немедленно приводите в исполнение. Не утруждайте себя и не вызывайте дворецкого, милорд, я найду выход сама.
Она уже взялась за ручку двери, когда услышала за спиной тихий голос:
— Мисс Дейн.
— Что?
— Позаботьтесь о своих арендаторах, мисс Дейн, тогда им не придется красть мою дичь, чтобы прокормиться.
Глава вторая
Быстрыми шагами Антония прошла мимо удивленного дворецкого, поспешившего открыть перед ней двери, и, только спустившись по широким каменным ступенькам крыльца и пробежав почти полпути по покрытой гравием дорожке, остановилась, чтобы оглядеться.
Теперь она могла рассмотреть фасад дома — и вспомнила, что приезжала сюда ребенком с дедушкой и бабушкой. Но тогда дом был другим. Маркус Эллингтон явно вложил немало денег, чтобы сделать его более современным и элегантным.
Парк перед домом ухожен: трава на газонах скошена, повсюду растут какие-то редкие виды деревьев, а вдоль дорожек расставлены мраморные статуи, окруженные по пьедесталам цветущим кустарником.
— Что за несносный человек! — сказала она вслух. Посреди этого великолепия она почувствовала себя еще более грязной и обтрепанной — единственным диссонансом в этом совершенном ландшафте. Она заметила, что грубыми башмаками расковыряла идеально ровную дорожку. — Так ему и надо! Пусть не воображает!
Она бросила угрожающий взгляд на окна кабинета и тут увидела, что Маркус Эллингтон наблюдает за нею. Антония расправила плечи и, взявшись кончиками пальцев за подол своего ужасного платья, приподняла его и сделала глубокий реверанс перед статуей какого-то полуголого греческого божества. Этот жест вернул ей врожденное чувство юмора, и она, не оборачиваясь, пошла к воротам с таким видом, будто была здесь хозяйкой.
Выйдя за ворота, девушка чуть ли не бегом пустилась к своему дому. Прошло уже не менее двух часов, как они расстались с Донной, и компаньонка наверняка начала беспокоиться.
Аккуратные изгороди и ровно выкопанные канавы неожиданно сменились зарослями каких-то кустов и затянутыми тиной рвами. За покосившейся изгородью она увидела плохо осушенное и заросшее сорняками поле. Теперь у нее уже не оставалось сомнений в том, что это земли Рай-Энд-холла: слишком очевидны были плоды небрежения хозяйством, разоренного и брошенного ее отцом и братом.
Она свернула к дому. Проржавевшие ворота криво висели на столбах. Домик привратника был пуст, а опрятный огородик, который она помнила с детства, зарос чертополохом и крапивой.
Еще по дороге домой Антония продумала свой рассказ о том, что с ней случилось. Она, конечно, ничего не скажет о том дерзком и волнующем поцелуе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50