Поверь мне. Как бы там ни было, на твоем месте я бы постарался уйти, пока возможно. Пока сюда не пришли солдаты, – добавил он.
Марта отступила на шаг назад. И отвернулась. А потом на своем родном языке тихо приказала Пьеро:
– Убей их!
Не успела она договорить эту короткую фразу, как Пьеро выхватил свой нож.
– С радостью! – воскликнул он и сделал резкий выпад.
Джеймс поспешно оттолкнул Франческу и выдвинул руку вперед, хватая Пьеро за запястье. А потом, применив хитроумный прием, выхватил у него нож. Но Пьеро оказался очень ловким и быстрым: извернувшись, он вцепился свободной рукой в горло Кордера.
Джеймс наклонился вперед, приподнял Пьеро и бросил его на землю. Пьеро упал, Джеймс тут же навалился на него. Он слышал, как затрещал череп головореза, ударившегося о каменную мостовую, слышал, как зазвенел металл ножа, выпавшего из руки Пьеро.
Приподнявшись, Джеймс осмотрелся по сторонам.
Марта исчезла – ну и славно…
Но где же…
Взгляд Джеймса лихорадочно заскользил по площади. Никаких признаков жизни. Площадь была пуста.
Лишь единственный человек неподвижно лежал посередине.
Джеймс побежал вниз по Руга дельи Орефичи. Когда он добрался до моста, то услышал крик и всплеск воды.
– Франческа! – взревел он.
Джеймс бросился вниз по Рива дель Вин туда, откуда доносился крик.
Первоначальная шокирующая тишина сменилась воплями гондольеров. Было совсем темно, а в тени домов и вовсе было невозможно что-либо различить, поэтому Джеймс не видел фигур людей. Он замедлил бег, сердце неистово стучало у него в груди. Люди указывали ему на воду. Кто-то крикнул:
– Там!
Тут же еще один гондольер поправил кричавшего:
– Нет, там!
– Я вижу ее!
– Нет, она здесь!
Раздался еще один голос – женский, с сильным английским акцентом:
– Там! Быстрее! Сюда! Неужели вы не видите?
– Нет, синьора. Там никого нет, это всего лишь деревяшка.
Наконец Джеймс увидел Франческу – судя по всему, она споткнулась и упала. Подбежав к ней, Кордер помог ей подняться и привлек к себе.
– Ты цела, – с облегчением выдохнул он. – Святой Господь на небесах, ты так меня напугала. – Он поцеловал ее в макушку. – Ты цела, мое сердце. – Он крепко прижал ее к себе.
Франческа попыталась вывернуться.
– Джеймс!
Он крепко держал ее.
Она наступила ему на ногу.
Выпустив Франческу, он изумленно посмотрел на нее.
– Та женщина, – сказала она. – Марта. Где она?
Только сейчас он вспомнил то, что напрочь забыл, когда, ослепленный ужасом, бежал сюда: Марта Фейзи. Она убежала, и Франческа бросилась за ней в погоню.
– Ты маленькая дурочка! – сказал он. – Там на площади я хотел, чтобы ты стояла рядом и не делала резких движений. Она могла заманить тебя в темный угол и изуродовать твое лицо. Можешь себе представить, с каким удовольствием она бы сделала это?!
– Вот что пришло мне в голову. Бедное, невежественное существо – она позволила Элфику играть на ней, как на дудке. Если она отправится в красивый дом в Англии, ему придется выставить оттуда его предыдущую обитательницу. И все время ее будет терзать чудовищная ревность. А может, и нет. Он привычно скажет ей, как любой другой женщине: «Я люблю только тебя, моя дорогая».
«А я люблю только тебя, моя дорогая».
Джеймс сказал ей эти слова в день их встречи, когда на нее напали в первый раз, но они были произнесены с оттенком иронии. К тому же тогда она считала, что он был одним из негодяев.
– С какой легкостью мужчины произносят такие слова, – вымолвила она, – не вкладывая в свои фразы большого смысла.
– Но я говорю правду, – прошептал Джеймс. – И прошу тебя поверить мне.
Франческа долго и молча смотрела на Кордера. Он почувствовал, как его лицо покрывается испариной.
– А если бы она изуродовала мое лицо? – спросила она. – Ты по-прежнему чувствовал бы ко мне любовь?
Ответ, сиюминутный ответ был уже готов сорваться с его уст: «Разумеется, это бы меня не остановило, я испытывал бы то же чувство». Но было бы это правдой? И мог ли он рискнуть и сказать неправду, даже если его ответ мог разочаровать ее?
– Не знаю, – признался Джеймс.
Глаза Франчески широко распахнулись от удивления.
– Откровенный и честный ответ, ничего не скажешь! – воскликнула она.
– Но мы ведь этого никогда не узнаем, не так ли? – сказал Джеймс. Он посмотрел мимо нее, на канал, где гондольеры и еще какие-то люди продолжали поиски. – Полагаю, она умеет плавать. Хотя даже если и так… На ней ведь платье надето, нижние юбки. Не знаю… К тому же это не внутренний канал, а Большой канал, здесь сила прилива может быть очень велика. И я не уверен, что полностью одетая женщина сможет тут плавать.
Несколько мгновений они молчали, прислушиваясь к голосам гондольеров и наблюдая за поисками – насколько они могли наблюдать, потому что ночь с каждым мгновением становилась все темнее. Джеймс поднял глаза. По небу лениво плыли облака, полумесяц ярко светил на землю.
– Уж не знаю, испытывать облегчение или переживать, – промолвила наконец Франческа. – Ну она и штучка! Мои сапфиры! Королевский выкуп, должна я сказать.
Джеймс промолчал, хотя на языке у него так и вертелось: «Ну вот, я же говорил».
– Я вполне могу понять, почему она на нас разозлилась, – продолжила Франческа, – но вот почему она настолько непрактична, не знаю. Если бы у нее была хоть толика здравого смысла – я уж не говорю о воспитании, – она должна была бы сказать спасибо и уйти. Вместо этого она приказала своему прихвостню убить тебя. Во всяком случае, я предполагаю, что именно это она ему велела. Мне удалось расслышать только начало ее фразы, но я бы не поняла, что она имела в виду, если бы этот головорез не вытащил откуда-то нож, а в его глазах не вспыхнул бы опасный огонек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97