– Не говоря о том, что моя жена могла бы уговорить тебя поискать фею в своих карманах, если бы ее это устраивало, – проворчал Дейн. – Я должен считать удачей, что она не уговорила тебя спрятать ее в седельной сумке.
– Она пыталась. – Фелпс усмехнулся. – Я ей сказал, что пусть лучше готовится к приезду паренька – найдет Ваших деревянных солдатиков, велит горничной обустроить детскую.
– Я сказал, что заберу его, – холодно сообщил кучеру Дейн. – Я не говорил, что мерзкий попрошайка может жить в моем доме, спать в моей детской… – Он оборвал себя, живот скрутила боль.
Фелпс не отвечал. Он смотрел прямо перед собой на дорогу.
Дейн подождал, когда улягутся внутренности. Они проехали не меньше мили, прежде чем внутренние узлы разошлись до приемлемого уровня.
– Она назвала это проблемой космических пропорций, – пробурчал Дейн. – А решить ее должен я. Мы подъезжаем к реке Уэст-Уэббурн?
– Через четверть мили, милорд.
– А оттуда до Постбриджа сколько – четыре мили?
Фелпс кивнул.
– Четыре мили, – сказал Дейн. – Четыре чертовых мили, чтобы решить космическую проблему. Помоги мне Бог!
Глава 18
Черити Грейвз – законченная проститутка, думал Роуленд Ваутри. Притом умная! Придумала новый план, когда на нее стали наступать с одной стороны – деревенские олухи, с другой – леди Дейн. Но как мать она абсолютно безнадежна.
Ваутри стоял у окна и смотрел на гостиничный двор, стараясь не замечать отвратительные звуки за спиной и еще более отвратительную вонь.
Сразу же после встречи с леди Дейн Черити укрылась в своем коттеджике в Гримспунде, собрала вещи и затолкала их в кособокую двуколку, которую неделю назад купила вместе со столь же увечным пони.
Однако ребенок заартачился, не полез в двуколку, потому что вдали слышался гром. Опасаясь, что он выскочит и исчезнет в пустоши, Черити изобразила симпатию, пообещала, что они поедут, когда гроза закончится, и дала ему кусок хлеба и кружку эля. В эль она добавила «полкапельки лауданума», как она выразилась.
«Полкапельки» успокоили Доминика до потери сознания. Она затащила его в двуколку, и он проспал всю дорогу до Постбриджа и все то время, пока Черити объясняла Ваутри, что случилось, как рухнул их первоначальный план и что она придумала взамен.
Ваутри ей доверял. Если она говорит, что леди Дейн хочет забрать отвратительного ребенка, значит, так и есть.
Если Черити говорит, что ее светлость ничего не скажет мужу, это тоже может быть правдой, но это Ваутри принимал с трудом. Он то и дело подходил к окну и оглядывал двор в поисках Вельзевула или его присных.
– Хуже всего, если завтра вместо нее явится он, – объясняла Черити. – Но ты просто должен хорошенько смотреть. Ты же его за милю увидишь! Тогда нам надо будет быстро скрыться. И если мы сможем продержать противного мальчишку в течение недели, то вернемся к прежнему плану.
В первый план входили преступные действия.
По второму плану нужно было только внимательно осматриваться – и прислушиваться к здравому смыслу. Даже если леди Дейн проболтается, даже если Дейн решит погнаться за Черити, плохая погода пока удержит его дома, через два часа солнце сядет, и он не потащится в Постбридж по грязи, тем более что не знает о том, что Черити уже готова к отъезду. Любой скажет, что для Дейна это слишком утомительно.
И все-таки Ваутри не мог отделаться от мысли, что Черити могла бы больше заботиться о мальчике. Тогда, во-первых, дело не дошло бы до кризиса в отношениях с населением Аттона. Во-вторых, если бы она просто побила мальчишку, вместо того чтобы травить его лауданумом, его бы сейчас не рвало после обеда, на который он накинулся, как голодный волк.
Ваутри отвернулся от окна. Доминик лежал на узкой койке, вцепившись в край тощего матраса. Голова его свисала над горшком, который держала мать. Рвота на какое-то время прекратилась, но лицо было серое, губы синие, глаза покраснели.
– Это не из-за лауданума, – защищаясь, сказала Черити. – Это из-за баранины, которую он съел за обедом. Наверное, она была тухлая. Или из-за молока. Он сказал, что оно противное на вкус.
– Он уже от всего избавился, а лучше не выглядит, – сказал Ваутри. – Он выглядит хуже. Может, я все-таки вызову врача? Если он умрет, – добавил он, надеясь, что слух у Черити острее, чем материнские чувства, – ее светлость будет недовольна. И кое-кто из моих знакомых обнаружит себя ближе к виселице, чем ей хочется.
Упоминание о виселице смыло краску с розовых щечек Черити.
– Предоставляю тебе во всем искать самое плохое, – сказала она, повернувшись спиной к больному ребенку. Но не стала возражать, когда Ваутри взял шляпу и вышел из комнаты.
Он уже дошел до лестницы, когда услышал зловеще знакомый грохочущий голос, который, наверное, долетал от адских котлов, потому что это был голос самого Вельзевула.
Ваутри и без клубов дыма и запаха серы знал, что после того как он отвернулся от окна, трактир «Золотое сердце» превратился в черную яму ада и через несколько мгновений сам он превратится в кучку пепла.
Он ринулся обратно в комнату и распахнул окно.
– Он здесь! Внизу! Терроризирует трактирщика. Мальчик резко сел, большими глазами глядя на Ваутри, который метался по комнате, хватая вещи. Черити встала. Она спокойно сказала:
– Брось вещи. Не паникуй, думай головой.
– Через минуту он будет здесь! Что делать?
– Надо торопиться, – сказала она, выглянув во двор. – Ты вытаскиваешь Доминика в окно, проходишь с ним по выступу до фургона с сеном и прыгаешь.
Ваутри метнулся к окну. Фургон с сеном стоял, кажется, за милю, и сена в нем было немного.
– Не могу, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90