Кроме того, я давно больна и знаю, что умираю. Это очень медленная и мучительная смерть, она терзает меня, и я хочу освободиться от страшной боли. – Она издала глубокий вздох. – Мистер О'Баньон хочет помочь вам, и я поняла, что теперь могу отплатить за его доброту ко мне. И даже больше. Это для меня будет способом отомстить туркам и освободиться от своей боли одним махом.
– Это удастся, – сказал Трис, когда Вилона замолчала.
– Не знаю, Денни. Мы просим эту женщину умереть за человека, которого она даже никогда не видела. Мне кажется это противоестественным.
– Нет, сэр, – возразила Вилона, – вы ошибаетесь. Вы просто дадите мне возможность умереть и обрести покой, да еще при этом спасти вашу сестру. Капитан Дансинг, позвольте мне сделать это во имя спасения двух душ.
ГЛАВА XXII
В гостиной будет стоять рождественская елка, в камине весело потрескивать поленца. Она представила серое небо, с которого, может быть, сыплется на землю снег, покрывая белым покрывалом Бонклер в праздничное утро. Если бы она была дома, то украсила бы седло Пегаса бубенцами и отправилась на веселую прогулку по поместью, накинув на себя отделанную мехом красную меховую накидку. Каждый год Джасинда совершала такие прогулки. Родители противились этому, но очень слабо, потому что соседи наслаждались этим зрелищем и говорили об этом ее отцу и матери.
Проснувшись, Джасинда продолжала лежать в кровати, ожидая наступления дня. Как отличается нынешнее Рождество от тех праздничных дней, что были в ее жизни когда-то. Ее рука двигалась по простыне до тех пор, пока пальцы не коснулись спины Тристана.
– С Рождеством, Синда! – прошептал он, переворачиваясь к ней.
– Я не хотела будить тебя.
– А ты и не разбудила, я давно проснулся и думал.
– О сегодняшнем дне, – добавила она за него.
– Да. О сегодняшнем дне. – Он протянул руку и прижал ее ближе к себе. – Ты точно знаешь, что готова на это?
– Точно, Трис! Кроме того, это единственный выход.
Тристан прижал ее голову к своему плечу.
– Знаю. Но это очень рискованно.
– Рискованно даже то, что мы находимся здесь, – ответила она, поцеловав его. – Я боюсь за Вилону, ведь она умрет, – негромко продолжала Джасинда.
– По крайней мере, она умрет быстро, – сказал Тристан в надежде успокоить ее, но ошибся. Тогда он поцеловал ее легким и нежным, как перышко, поцелуем в лоб. – Она делает это для Денни. – Он добавил: – Точно так же, как ты рискуешь своей жизнью для Эллы!
Она подняла лицо, чтобы видеть Тристана. Да. Ради Эллы. Но больше ради него. Ради этого мужчины она готова на все.
Он понял, он прочел эти мысли в ее глазах. С неожиданной пылкостью Тристан с силой прижал Джасинду к себе, шепча ей:
– Да хранит тебя любовь моя!
– Она будет хранить, Трис, будет!
Поздним утром зимнее солнце осветило теплыми лучами мраморные стены дворца, настывшие от декабрьского ветра, свистевшего на улице. Джасинда взошла по ступенькам, еще раз поблагодарив свои черные одежды, скрывающие ее от глаз мужчин. Вилона, с нагруженными разными свертками руками, шла сзади. Джасинда и Вилона вошли в дом. Сняв паранжу, Джасинда выглянула в сад, потом устроилась на подушечках рядом с камином. Вилона присела на подушечки рядом с ней. Им не пришлось ждать долго.
В комнату вошла Элла, ее руки сплелись с руками Халидаха. Она смеялась, а на щеках разливался нежный розовый румянец. Темные глаза светились радостью. В черные, как смоль, волосы были вплетены нити драгоценных камней, а на пальцах блестели кольца. На ней был надет костюм из белого шелка, отороченный серебром и бирюзой.
Джасинда остолбенела при виде такой красивой и нарядной Эллы. Счастье, написанное на ее лице, настолько удивило Джасинду, что она даже забыла о том, что подняла свою паранжу. Парочка остановилась, и Джасинда поймала себя, что смотрит прямо в раскосые глаза Халидаха Паши. Неожиданно у нее захватило дух от его пристального взгляда.
Он улыбнулся.
– Я видел много красивых женщин, когда жил в вашей стране, миссис Дансинг, но ни у кого не встречал таких волос, как ваши!
Джасинда слабо вздохнула и, уронив взгляд на колени, слегка наклонила голову.
– Пусть вас не смущает, что лицо открыто, – сказал он. – Я жил в вашей стране и привык видеть женщин без вуали.
Когда Халидах и Элла подошли к ней ближе, она подняла глаза. От странности этой ситуации Джасинда нервничала. Увидев Эллу с Халидахом – улыбающуюся, нежную, выражающую привязанность ему – Джасинда пришла в замешательство и была не уверена в своих дальнейших действиях.
– Мне бы очень хотелось побыть с тобой, мой маленький цветочек, поближе познакомиться с твоей новой подругой, но я оставляю вас с вашим маленьким праздником. Не буду мешать женщинам. – Он поцеловал ладонь Эллы, остановился перед Джасиндой и взглянул на нее с откровенным восхищением. – Надеюсь, мы еще увидимся с вами.
Джасинда смотрела на него, не отрицая и не подтверждая его предположения. В горле перехватило дыхание. Сердце стучало, как молот, и отдавалось в ушах. Она смотрела, как он пересек комнату. Когда дверь за ним закрылась, и они остались одни, она повернулась.
– Элла.
Элла покачала головой.
– Он не знает этого, но я прощалась с ним, – тихо сказала она и, наклонившись, прошептала: – Ведь я не ошиблась? Ты заберешь меня отсюда?
Джасинда встревожилась. С подозрением взглянула на каждую шторку и каждую дверь, страшась, что за ними притаились чьи-то вездесущие глаза и уши.
– Не волнуйся, здесь никого нет.
– Как я могу быть уверена в этом?
Элла улыбнулась.
– Достаточно того, что я уверена. Ну, говори же. Каковы твои планы? Как мы выйдем отсюда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110