– Так вот почему она предлагает полотенца! Она – служанка! – я почувствовала себя такой глупой, но тоже засмеялась. – А я-то думала, что у нее такое милое имя. Теперь я не знаю, как ее звать.
– Почему бы не назвать ее Флавией?
– Это тоже мило, – одобрила я. – Оно латинское? Я не знаю латинских имен.
– Знаешь, а одно даже используешь каждый день.
– Но твое имя – греческое.
– А ты и не используешь его каждый день. Флора – имя богини цветов.
– Цветов! Значит, обе мои дочери – цветы! Никогда бы не подумала.
Лео улыбнулся – слава Богу, он вновь был в хорошем настроении. Я подвела его к Клитии, стоящей, на коленях в зеленом платье, с руками, протянутыми к солнцу.
– Ее историю я тоже не нашла.
– Бедная Клития – она безнадежно влюбилась в бога солнца, самого золотоволосого Аполлона. Но она никогда не находила ответа в его глазах и чахла от неразделенной любви, пока боги не сжалились над ней и не превратили ее в подсолнечник.
Хотя был теплый вечер, я почувствовала озноб по телу. Клития, любившая Аполлона безответно, безнадежно... Но Лео еще не закончил говорить:
– С тех пор цветок подсолнечника, в память о верности Клитии, поворачивается вслед за солнцем, пока оно совершает свой путь по небу. Мур написал о нем в поэме, если я правильно припоминаю:
Нет, истинно любящее сердце никогда не забудет,
Истинно, любящий взгляда не отведет...
Лео замолчал, вспоминая про себя строчки, затем продолжил:
Словно подсолнух, смотрящий, как солнце заходит,
Тем же взглядом, каким он встречал восход...
Истинно любящее сердце никогда не забудет – и я не могла забыть, не могла. Я не хотела забывать...
До меня дошло, что мой муж все еще говорит со мной.
– Ты тоже так считаешь, Эми?
– Что? Что я считаю?
– Что ее волосы очень похожи на твои. Чуть темнее, но вьются точно так же. Я всегда вспоминал твои, когда смотрел на эту картину, – Лео, запнувшись на мгновение, понизил голос, – Эми, я никогда не видел твоих волос распущенными – может быть, ты покажешь их мне сейчас?
– Сейчас? Но... – запнулась я.
– Тебе все равно скоро идти в постель, – настаивал он. – Ты все равно распустишь их, чтобы заплести в косы. Я был бы так благодарен тебе, если бы ты сделала это сейчас.
Благодарен – это я была ему благодарна, так чем я могла на это ответить? Но все-таки я очень смущалась, вытаскивая шпильки. Когда мои волосы упали, я встряхнула ими, и они окутали меня словно занавеска. Я повернулась к Лео спиной.
Какое-то время я стояла – сзади было молчание. Затем он заговорил снова.
– Можно мне... потрогать их?
– Да, конечно.
– Спасибо, – прикосновение Лео было очень легким, я едва чувствовала, как он гладит мои волосы.
– Можно... можно, я подберу их снова? – наконец прошептала я.
– Да, да...
Прежде, чем я обернулась, дверь закрылась за моей спиной.
Глава тринадцатая
Теперь Лео снова был дома. Утро он проводил с мистером Селби, а затем брал Флору на прогулку. Как-то он взял ее на домашнюю ферму с собой на машине. Флора вернулась, вся в восторге от утренних впечатлений – цыплята, куры, гуси. На следующий день, когда он пришел за ней, она потребовала:
– Ферма, папа, поехали на ферму.
– Если будет время, Флора, – улыбнулся он. Конечно, время нашлось. Флора прибежала ко мне после поездки с перемазанными грязью чулками и с соломой в волосах.
– А что ты видела сегодня, мой цветочек? – притянула, я ее к себе.
– Поросят – детишек свинки, – Флора светилась удовольствием. – Я чесала им за ухом, а они шумели, вот так: – она вдохнула поглубже, и издала пронзительный визг. Глядя на ее личико, я не могла сдержать дрожь.
Когда Лео пришел в детскую, я остановила его.
– В будущем, если ты возьмешь Флору на ферму, никогда не показывай ей свиней.
Он слегка улыбнулся.
– Уверяю тебя, Эми, она только стояла у ворот загона. Она почесала свинью палочкой. В любом случае, свиньи – чистые животные, и содержатся в приличных условиях. Я даже нахожу, что они – милейшие создания.
Я вспомнила, как Димпси выбегала ко мне из свинарника, чтобы ее приласкали, ее маленькие глазки были полны любви. Я с трудом сдерживала слезы, пытаясь объяснить:
– Свиньи – прелестные животные, но... – я не смогла договорить фразу. Вместо этого я уныло закончила. – Есть же Нелла. Флора любит Неллу и кошку Таби в конюшне, она их гладит и кормит. Я просто хочу, чтобы у нее не было любимицы-свинки, чтобы она не обожала ее.
– Флора только один раз поглядела на свиней, – сказал Лео, помолчав. – Она не выбрала любимицы, ей это не будет позволено. Я собираюсь выйти ненадолго в парк – может быть, вы с Розой захотите сопровождать меня? – добавил он.
Но я все еще боролась со слезами.
– Нет, спасибо, – покачала я головой. Без единого слова он повернулся и вышел в коридор. Весь день я не могла выбросить Димпси из головы, а ночью мне приснился кошмар – сверкнул большой нож, и потекла красная кровь Димпси. Я проснулась в ознобе, мне было холодно, так холодно, словно я снова была в Борреле, стояла на коленях на каменных плитах, отмывая рассол, которым залили тело Димпси. Но я не ела ее, не ела. Я отчаянно цеплялась за эту мысль – есть ее было бы окончательным предательством.
На следующий день, когда Лео пришел за Флорой, она снова потребовала:
– Свинки, Флора посмотрит свинок.
Лео проигнорировал ее вопль разочарования.
– Мы пойдем на конюшню посмотреть лошадок и кошку Таби, – он оглянулся на меня. – Может быть, мама тоже пойдет с нами? Думаю, свежий воздух будет ей на пользу.
– Скоро проснется Роза, – покачала я головой. Когда Лео уходил, я сказала ему вслед: – Может быть, мы погуляем в розовом парке сегодня вечером?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91