Она чувствовала себя разбитой и слишком слабой, чтобы пошевелиться. Потайное местечко между ног пульсировало от боли, и внутри тоже все болело. Ей не хотелось, чтобы он когда-либо еще прикасался к ней.Значит, обещание физического наслаждения было всего лишь химерой, предназначенной природой для того, чтобы вовлечь женщину в процесс спаривания? Энни ощущала себя обманутой, ей было стыдно. Наверное, ей уже никогда не забыть испытанного потрясения от наготы как его, так и своей собственной, от того, как все ее тело содрогнулось, когда она почувствовала его, неумолимо входящим в нее. Боль была острой, терзающей глубоко внутри, и ощущение от его вторжение было почти невыносимым. И все же она не пыталась оттолкнуть Рейфа, потому что он предупредил ее, что не сможет остановиться: какое-то глубинное чувство достоинства заставило ее вынести все молча, сжав зубы от боли и судорожно вцепившись пальцами в одеяло.Энни почувствовала его руки на своих ногах и инстинктивно сомкнула колени, защищаясь от следующего вторжения.– Я только собираюсь вытереть тебя, детка, – успокоил ее Рейф. – Ну же, дорогая, позволь мне позаботиться о тебе.Она прикусила губы, странно встревоженная какой-то новой ноткой в его голосе. Его «дорогая» прозвучало с более явным южным акцентом, чем обычно, и в нем слышались интонации собственника, которых раньше не было.Сильные руки разжали ей ноги, и Энни попыталась вскочить, вспыхнув от стыда, что совершенно открыта его взгляду. Увидев струйки крови и семени на своих бедрах, она подумала, что сейчас умрет от унижения.– Я сама, – хрипло произнесла Энни, потянувшись за тканью.Он взял ее за плечи и заставил лечь обратно на одеяла.– Лежи спокойно. Это единственный случай, док, в котором я разбираюсь лучше тебя.Она зажмурилась, смирившись с тем, что придется терпеть дальше. Он развел ее ноги и осторожно, но тщательно вымыл между ними.– У тебя есть скользкая ильмовая мазь?Г лаза Энни быстро раскрылись, когда она услышала, как Рейф открыл ее медицинскую сумку и стал рыться в ней.– Что?– Скользкая ильмовая мазь. Мы ее применяли во время войны, – сказал он.Энни пришлось сдержаться, чтобы не оттолкнуть его руки от ее драгоценной сумки.– В темно-синей баночке, на дне сумки, в правом углу.Он достал маленькую баночку, открыл ее и понюхал.– Это она.Окунул в нее палец и набрал хорошую порцию. Прежде чем она поняла, что Рейф собирается сделать, его рука скользнула между ее ног, а палец – в болезненно чувствительный проход. Он легко вошел туда благодаря скользкой мази. Тело ее дернулось, Энни схватила его обеими руками за запястье, пытаясь оттолкнуть. Лицо ее пылало от стыда.– Полегче, – пробормотал Рейф, не обращая внимания на ее бесполезные усилия. Он обнял ее другой рукой и прижал к себе, а палец тем временем глубоко погрузился в нежное тело. – Перестань сопротивляться, детка, – ты же знаешь, от этого тебе станет легче.Энни знала, но не желала принимать его внимание и заботу. Она никогда раньше не была мелочной, но теперь чувствовала себя именно такой, и ей очень не хотелось отказываться от своей обиды.Наконец Рейф вынул руку, опустил Энни на постель и накрыл одеялом. Она со всхлипом вздохнула от облегчения, что ее нагота прикрыта, и закрыла глаза, чтобы не смотреть, как он ходит по хижине. Почему он что-нибудь не наденет? – гневно подумала она, и ей захотелось самой одеться. Только мысль о том, что придется покинуть укрытие под одеялом, заставила ее остаться на месте.Когда Рейф забрался к ней под одеяло, Энни замерла, но не выразила своего протеста вслух. Единственное, что они могли сделать, – это завернуться по отдельности в одеяла, но тогда им не было бы так тепло. Вспомнив, насколько холодно было снаружи, Энни поняла, что к утру хижина выстудится и им понадобится все тепло, которое только можно сохранить. Однако ей это все равно не нравилось.Рейф положил руку ей под голову и повернул к себе лицом. Энни сопротивлялась, отталкивая его руками. Он потерся губами о ее волосы:– Тебе сейчас хочется меня ударить?Она с трудом сглотнула.– Да.– Тебе будет лучше, если ты это сделаешь?Она подумала и наконец сказала:– Нет. Мне просто хочется, чтобы ты оставил меня в покое.Отчаяние в ее голосе заставило слегка сжаться его сердце, хоть он и знал, как поправить дело.– Больше так больно не будет, дорогая.Энни не ответила, и Рейф неожиданно интуитивно понял, о чем она думает: больше она не рискнет, для нее первый раз был последним. Очень нежно, потому что именно нежность была ей сейчас необходима, он взял ее за подбородок, приподнял лицо, и его поцелуй на ее губах был таким же легким, как дуновение ветерка.– Прости, – прошептал Рейф. – Мне следовало действовать намного медленнее, но я потерял над собой контроль.Ему следовало иметь большее самообладание, но он с самого начала понял, что заниматься любовью с Энни – это совсем не то что с другими женщинами. Она непохожа на других. Рейф никак не смог бы объяснить ей это, не показавшись сумасшедшим, потому что готов был поклясться, что ей ничего не известно о странном горячем наслаждении, которое доставляют ее прикосновения. Когда он вошел в нее, ощущение было настолько сильным, что ему показалось – все его тело сейчас взорвется. При одном только воспоминании об этом он ощутил нарастающее возбуждение.– И я тоже, – вяло ответила Энни. – Я потеряла контроль над своим здравым смыслом.– Энни, дорогая, – начал Рейф и остановился, потому что не смог найти слов, которые утешили бы ее. Она испытала и боль, и разочарование; он пока не мог убедить ее, что в следующий раз такой боли не будет, однако пора было позаботиться о том, чтобы развеять разочарование, не пытаясь сначала утешить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92