– О, я знаю, что тебе не понравились эти крошки! – Бекки со смехом похлопала Шторм по колену. – Но не волнуйся, они уже отлично едят сами без посторонней помощи. Рядом с их клеткой стоит бидон с семенами. Каждый раз, когда ты будешь приезжать кормить животных, давай им по полчашки.
– Ну хорошо, увидимся на следующей неделе, – сказала Шторм и вонзила каблуки в бока Бьюти. Лошадь тронула с места.
– Спасибо за яблочный пирог и кофе, Бекки, – промолвил Рейф, когда его жеребец двинулся вслед за лошадью Шторм. Рейф улыбнулся, – но в глазах его уже не было прежнего тепла, не было тепла и в его голосе.
Бекки долго смотрела ему вслед, и ее взгляд постепенно наполнился горечью. Ах, если бы все в ее жизни сложилось иначе!
Шторм и Рейф уже проехали с полмили, когда Рейф вдруг спросил:
– А куда это Бекки собирается на этот уик-энд?
– Она… то есть… она… значит… одним словом, она собирается навестить своих знакомых в Шайенне, – вышла, наконец, Шторм из трудного положения.
– Ясно, – угрюмо произнес Рейф. – Своих знакомых мужчин, насколько я понимаю.
Шторм ничего не ответила, и Рейф всю дорогу до дому был необычно молчалив.
Глава 8
Уэйд проснулся рано. Он осторожно повернул голову к окну, взглянул на серые предрассветные сумерки и тут же поморщился от отвратительного кислого привкуса вчерашнего виски во рту и запаха собственной провонявшей потом одежды.
Голова у него раскалывалась. Он потер виски, ругая себя на чем свет стоит. Затем он попытался сглотнуть пару раз, чтобы вызвать в пересохшем рту образование слюны. Его взгляд упал на бутылку с остатками виски, стоявшую на тумбочке у кровати. Спиртного оставалось на самом донышке. О Боже, неужели он так много выпил накануне вечером.
Уэйд поднял правую руку и в царящем в комнате полумраке разглядел содранную на костяшках пальцев кожу: это было результатом его неистового порыва, когда он стучал и бил кулаками в стену своей спальной, прежде чем ему пришла спасительная мысль опорожнить бутылку виски, чтобы притупить боль гложущих мыслей о Шторм.
О Боже, ну почему она вернулась назад?! Уэйд уставился невидящим взором в потолок. Ее отсутствие на протяжении последних четырех лет притупило его тоску по ней, хотя не проходило и дня, чтобы Уэйд не думал о Шторм, не вспоминал ее, не задавал себе мучительных вопросов, что с ней и появились ли в ее жизни мужчины. От последней мысли у него всегда холодело внутри, но теперь дело обстояло во сто раз хуже – теперь он должен был постоянно лицезреть ее вместе с этим Джеффри.
Когда небо порозовело от первых рассветных лучей и предметы в комнате приобрели свои привычные очертания, Уэйд услышал, как в соседней комнате заскрипела кровать. Это его отец встал, натянул сапоги и направился на кухню.
Последние несколько дней их с отцом пути не пересекались, они лишь мельком видели друг друга. Уэйд прислушивался к знакомым звукам: вот старый Джейк открыл топку большой печи, положил дрова, и через минуту в доме распространился смолистый запах горящих сосновых поленьев. Вскоре Уэйд услышал клацанье и урчанье маленького ручного насоса, а затем шум воды, льющийся в кофейник.
Все это были с детства знакомые звуки, которые он слышал почти каждый день с тех пор, как ему исполнилось девять лет.
Уэйд продолжал лежать в постели, пока Джейк не закончил умываться над раковиной в кухне, расплескивая воду на пол, когда он споласкивал мыльную пену с лица. Услышав наконец, что отец вышел за дверь и выплеснул воду на землю, Уэйд опустил ноги на пол и сел на кровати. Он ощущал сильную боль в ноге, когда встал и, подойдя к комоду, начал рыться в одном из его ящиков в поисках чистого нижнего белья и свежей рубашки. Обнаружив последнюю смену, Уэйд нахмурился. Ящик был пуст. Ему срочно следовало или купить нового белья и рубашек или постирать грязное.
Когда Уэйд вышел на кухню, Джейк стоял в проеме входной двери спиной к сыну и, потягивая кофе, наблюдал восход солнца. Уэйд никогда не задумывался над тем, что его отец – уже далеко не молодой человек. И теперь эта мысль поразила его и ранила в самое сердце. Когда-то черные как смоль волосы Джейка были теперь изжелта-белыми – цвета слоновой кости, а мускулистое крепкое тело стало совсем прозрачным и терялось в свободного покроя длинной красной рубахе навыпуск. Волна любви и жалости к этому родному для него человеку захлестнула Уэйда.
– Доброе утро, папа, – тихо произнес он. – Любуешься восходящим солнцем?
– Да, – Джейк смущенно засмеялся. – Оно встает каждое утро по-разному, как будто это всякий раз другое солнце. Знаешь, мне кажется, нет более чудесной картины, чем та, когда из-за далекой цепи гор начинают пробиваться первые солнечные лучи. И вот они уже ложатся на водную гладь Платта, окрашивая его на минуты в пурпурный цвет…
Уэйд вышел на порог и остановился рядом с Джейком.
– А я люблю наблюдать закат солнца. Это тоже поистине чудесное зрелище.
Джейк кивнул головой, соглашаясь.
– Вся природа нашего Вайоминга – настоящее чудо, – произнес он и добавил с грустью в голосе, – хотя думаю, не все со мной согласились бы.
Уэйд знал, кого имеет в виду Мэгэллен-старший. Он имел в виду свою жену. Они никогда не обсуждали, как и почему Нелла в свое время покинула их. Это была по обоюдному согласию закрытая тема. Уэйд рано понял, какое страдание причиняло отцу одно упоминание об этом.
Он сделал шаг назад, когда Джейк повернулся лицом к кухне и спросил:
– Как тебе понравится яичница с беконом на завтрак?
– Звучит совсем неплохо. Честно говоря, я не помню, ужинал я вчера вечером или нет, однако мой желудок подсказывает мне, что все-таки не ужинал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114