Отросток мирно покоился на бедре, а под ним, в гнезде из темных волос, лежало нечто вроде двойных шариков. Что бы это могло быть?
Но тут его естество внезапно вздрогнуло и поднялось, доставая Рурку почти до пупка. Саммер испуганно отпрянула, заметив, что муж не спит.
– Черт! – выругался он. – Я хотел, чтобы ты подумала, будто я еще сплю. Мне так нравится, когда ты смотришь на меня, но больше нескольких минут не выдерживаю. Я так тебя хочу! – И, опалив ее страстным взглядом, прошептал: – Ты дивно хороша.
Он ловко развязал ленты у жены под грудью и, распахнув черное неглиже, привлек ее к себе.
Шелк темным облаком накрыл любовников. Саммер, оседлав ногу Рурка, игриво потерлась животом о напрягшуюся плоть. От него пахло кожей, морем, сандаловым деревом и еще чем-то непонятным, но определенно мужским.
Прижимаясь к мужу, Саммер робко коснулась кончиком пальца пульсирующего отростка, на головке которого немедленно выступила прозрачная капля. Саммер неожиданно для себя слизнула ее. Глаза Рурка мгновенно вспыхнули.
– Я хотела узнать, каков ты на вкус.
– И каков же я на вкус? – прохрипел он.
– Соленый.
Рурк свирепо впился ей в губы и возбуждал ее языком, пока накал страсти не достиг высшей точки. Саммер неосознанно передвинулась так, что он заполнил ее до отказа, поставил на ней свое огненное тавро – знак владения. Едва он проник еще глубже, она невольно охнула, готовая поклясться, что с каждым разом его плоть становится все толще и длиннее.
Но вот наслаждение стало почти непереносимым, и Рурк стиснул ее бедрами, повалил на спину и продолжал любить, пока не укротил окончательно.
Гораздо позже, когда Саммер по-кошачьи потянулась и вскочила, Рурк попросил:
– Не одевайся, дорогая. Останься в этом черном неглиже. Клянусь, оно сшито специально, чтобы услаждать мужской взор.
Саммер завязала бант и начала причесываться.
– Почему Карл не взял с собой королеву?
Рурк, приподнявшись на локте, наблюдал за женой.
– Она готовится к визиту свекрови и к концу недели приедет в Портсмут. Надеюсь, ты рада, что у тебя нет свекрови? Я рад, – поддел он.
Не обращая внимания на добродушное подшучивание, Саммер нахмурилась:
– Рурк, почему Карл изменяет жене?
Муж тяжело вздохнул:
– До приезда в Англию Екатерина жила почти в заточении и покидала дворец в Лиссабоне всего раз десять в жизни. И никогда не видела посторонних мужчин. Ее окружали лишь строгие неподкупные дуэньи, к тому же крайне набожные. Она проводила дни в молитвах и постах и похожа скорее на монахиню, чем на супругу такого сладострастника, как наш монарх.
– По-твоему, ее любовь к мужу не так сильна, как моя – к тебе? – наивно допытывалась девушка.
– Ни одного мужчину не любили так, как меня, – поддразнил Рурк. – Вернись в постель и люби меня снова.
– Рурк, прекрати! Я серьезно!
– Знаешь, она очень его любит, но они слишком разные люди и вряд ли когда-нибудь приспособятся друг к другу. Екатерина вечно носит уродливые платья, считает, что показать ножку – великий грех, а стоит обнажить грудь, как прямиком отправишься в ад. И ненавидит все, что связано с постелью и исполнением супружеского долга. Карл, как всякий здоровый мужчина, жаждет обладать готовой на все женщиной, которая способна отвечать на его чувства.
– Вроде Барбары Каслмейн, – заключила Саммер.
Рурк пожал плечами; очевидно, любовные делишки короля его мало занимали.
– Если она дарит ему счастье, не надо осуждать за это их обоих.
Саммер сосредоточенно нахмурилась:
– Барбара не даст ему счастья. Наоборот, станет терзать его каждый день за то, что не женится на ней.
– Ты чересчур проницательна, малышка, – заметил Рурк и, вскочив с кровати, подхватил Саммер. Та честно визжала и брыкалась, но не успела и глазом моргнуть, как оказалась в постели.
– Пропади все пропадом, – прошептал Рурк, – я жажду лишь одного – чтобы ты встала на четвереньки… для меня… и увидишь, что будет…
Глава 20
Днем хозяева затеяли охоту, чтобы пополнить кладовые Гренвила, но поскольку Саммер ненавидела убивать животных, Рурк оставил ее и присоединился к королю и другим джентльменам, которые радовались случаю побыть на свежем воздухе.
Когда в спальню вошла горничная, чтобы причесать Саммер к вечернему балу, та решила просто распустить волосы по плечам. Как оказалось позже, она единственная могла соперничать с Барбарой Каслмейн, чьи локоны цвета красного дерева были такими же густыми и блестящими, как у нее. Саммер выбрала в гардеробе роскошное платье, переливающееся, точно павлиний хвост, и вышитое серебряной нитью. К нему полагались маска в виде бабочки из бирюзовых и нефритово-зеленых перьев и веер из серебряных кружев.
Саммер была уверена, что станет сегодня царицей бала, и хотя понимала, что наживет немало врагов, почему-то совсем не волновалась.
К вечеру похолодало, собрались тучи, поэтому пришлось проводить время в замке, что немало огорчило приглашенных. Столько дам мечтали оказаться наедине с поклонниками в укромных уголках сада!
Знатные корнуолльские дамы и их дочки разыграли импровизированную пастораль с пастушками, нимфами и селянками. Каждая прелестница грациозно выступала вперед, чтобы продекламировать аллегорические стишки, смысл которых – увы и ах! – был понятен только тем, кто их разучивал. Однако джентльмены из вежливости награждали родовитых актрис аплодисментами и клялись, что никогда не видели зрелища прекраснее. Леди, к сожалению, были не столь снисходительны. Они от души потешались над простотой провинциальных нравов, выразительно закатывали глаза к потолку, не потрудившись даже скрыть лица веерами, и во всеуслышание обменивались ехидными репликами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165