Тони не видела его до прибытия в Лондон. Сэвидж сказал лорду Лэмбу, что даст знать, как только «Красный дракон» вернется из Индии, чтобы он мог проследить за выгрузкой купленного им товара. Хотя она внимательно всматривалась в него, он выглядел совершенно поправившимся и полностью владел собой, подчиняя своей воле всех окружающих. Как ей порой хотелось вдребезги разнести это надменное выражение!
— Думаю, что история с дуэлью теперь уже забыта. В Лондоне нет ничего скучнее, чем старая сплетня. Однако буду признателен, если станешь держаться подальше от новых потасовок. У меня нет ни времени, ни желания без конца выручать тебя.
Адам надеялся, что, если он преуменьшит проистекающую из этой дуэли опасность, Тони скорее послушается его. Он понимал, что, если переборщит с нотациями, тот очертя голову ринется навстречу опасностям. Адам теперь признавал, что кузены ненавидят друг друга, но считал нелепыми опасения Тони, что Бернард намерен его убить.
Тони была готова живьем содрать с него кожу, но, сдерживая кипевшую в ней злость, промолчала. Если он считал покушения на жизнь и дуэль легкими потасовками то спорить с ним не было никакого смысла. Беда в том, что Адам Сэвидж не принимал всерьез опасность Бернарда Лэмба для Антони. Ей бы такого благодушия! Но она-то знала, что это серьезно. Страшно серьезно. И этому не будет конца, пока одного из них не будет в живых.
В салоне на Керзон-стрит в обществе бабушки Антония могла позволить себе сбросить мужские жилет, галстук и камзол. Слушая последние светские сплетни, закатала рукава рубашки.
— Милочка, тебя так долго не было, что все твои платья вышли из моды. На следующей неделе твой день рождения. Хотелось бы тебе чего-нибудь эдакого миленького?
Тони не хотела праздновать свое семнадцатилетие без Антони.
— Ты забыла, что я отказалась от женских тряпок, — сухо заметила Тони.
Роз продолжала как ни в чем не бывало:
— Кринолины отжили свой век. Теперь вообще ничего не осталось на каркасе. В эту зиму все дамы в городе носят блузы свободного голландского покроя с широкими рукавами, отороченными мехом. Говорят, последним криком моды весной станет муслин.
Тони вздрогнула. Английский климат, особенно сейчас, не располагал к одежде из муслина.
— Почему женщины никак не могут быть более практичными? — спросила она, словно действительно была мужчиной. — Думаю, что больше подошли бы шерстяные шали и фланелевые нижние юбки.
— Кстати, о шалях. Последнее слово элегантности — кашемировые из Индии. Также входят в моду яркий набивной ситец и красная тафта.
— В самом деле? — переспросила Тони, думая, что следует приобрести для обратного рейса «Красного дракона».
— А уж прически такие, что не хочешь — запьешь. Фасон не держится и пяти минут! Сегодня пудришь волосы по бокам и оказываешься в кругу законодателей моды. А завтра делаешь то же самое, и тебя навсегда вышвыривают оттуда!
— Надеюсь, увлечение света пустяками не так уж серьезно. Может быть, это всего лишь стремление поразить или посмешить.
— Леди Холланд, которая в эти дни безраздельно господствует в обществе вигов, летом повязывала волосы лентой на лбу, а теперь ее лицо обрамляет огромная шапка кудряшек. Такая масса мелких завитков придает ей очарование французского пуделя, находящегося в дурном расположении духа.
Несмотря на все остроумие бабушки, Антонии было не смешно. Она вспомнила, что элегантная леди Холланд слишком уж часто бывала на Хаф-Мун-стрит.
Мистер Бэрке принес чай и сандвичи, но спустя несколько минут Тони налила всем троим по бокалу шерри.
— Я должна кое в чем признаться. Удивительно, что вы до сих пор ничего не слыхали о том скандале. — Все внимание тотчас сосредоточилось на Антонии. — Помните день, когда мы были в Эденвуде? Бернард Лэмб был там собственной персоной, и, когда в тот день я ехала верхом по лесу, кто-то в меня стрелял. Я не сомневалась, что это был мой кузен, и тогда же решила избавиться от него.
— И что же, черт возьми, ты сделала? — спросила Роз, держась рукой за шею.
— Вызвала его на дуэль. Я не ожидала от него честной игры, поэтому обернулась и выстрелила на счет «девять». К сожалению, не убила, а только подстрелила его.
Глаза у Роз стали, что блюдца, а мистер Бэрке широко разинул рот.
— Адам Сэвидж примчался остановить эту затею, но опоздал. Однако он успел увидеть, что Бернард тоже обернулся и выстрелил на счет «девять». Сэвидж опасался, что меня могут арестовать, и поспешил вывезти из страны, надеясь, что со временем все уляжется.
— Ой, милочка, хватит продолжать этот опасный обман. Кто знает, когда этот безумец нанесет следующий удар. Думаю, нужно сообщить властям, пусть его арестуют.
— Арестуют не его, а меня. Я нарушила закон, вызвав его на дуэль, а он, черт возьми, так хитер, что может побожиться, будто стрелял в воздух, а я намеренно стреляла в него, пытаясь убить.
— Уверен, что Адам Сэвидж может до смерти напугать Бернарда Лэмба. Он могучего сложения и может испугать кого угодно, — предложил мистер Бэрке.
— Адам Сэвидж не верит мне, когда я говорю ему, что Бернард Лэмб повредил нашу лодку и убил Антони и что он все еще твердо намерен стать следующим лордом Лэмбом. Сэвидж возмущен этой дуэлью и говорит, что у него нет ни времени, ни желания выручать меня из мелких потасовок.
— Я считаю, что отныне должен сопровождать вас в прогулках по Лондону, — решительно заявил мистер Бэрке.
— Боже мой, не хватало еще, чтобы меня водили на поводке, — запротестовала Антония. Роз наклонила голову набок:
— Антония, не могу сказать точно, в чем, но ты за время путешествия стала другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166