— Многие городские жители не верят народным приметам, но я научился не насмехаться над ними.
Они вошли внутрь, чтобы обследовать помещение внизу. В застекленной комнате рядом с сауной находилась синяя ванна.
«Как романтично!» — подумала Ева.
— Декаданс, — сказал, усмехнувшись, Клинт.
— Как вы знаете, за дом просят четверть миллиона, но это вместе с мебелью. Большая часть мебели сделана вручную. Красиво, не правда ли?
— Красиво. Я тоже делаю мебель вроде этой. Например, эта кровать на салазках — одно из моих произведений. Извините, я отвлекся от темы.
Почему она удивилась? Этот человек был «вещью в себе». Она начала верить, что Клинт Келли действительно мог позволить себе такую покупку.
— Я хочу осмотреть участок, пока не стемнело.
Ева про себя застонала: за окном мела пурга.
— У вас в кейсе есть описание этого поместья или он у вас только для вида?
Ева порылась в бумагах. Достала описание и протянула ему.
— Не думаю, что вы способны разобраться в специальной литературе, — съязвила она.
Клинт не обратил внимания на ее колкость.
— Нам лучше поторопиться. Если еще навалит снега, нам отсюда сегодня не выбраться. Я могу сам посмотреть участок, если для вас это слишком сложно, — бросил он ей.
— Прекратите! Вам, незачем все время доказывать, какой вы сильный мужчина.
— Если бы я хотел доказать, каким сильным я могу быть, я бы уже давно повалил вас на диван.
Почему у нее во рту пересохло от его слов?
Он открыл машину, достал пуховик и надел его. Затем извлек большую стальную рулетку из ящика с инструментами. Когда они пробирались по сугробам, она подумала: «Надеюсь, он не собирается делать замеры в снегу. Пожалуйста, Господи, я не хочу держать другой конец рулетки. Отныне я буду заниматься домами только в пределах города».
Словно угадав ее мысли, он сказал:
— Вот почему я настаивал, чтобы со мной поехал Максвелл. Это не женская работа.
Ева заскрипела зубами:
— Не существует таких вещей, как мужская работа и женская работа.
— Чушь! Мир сошел с ума. Нас хотят уверить в том, что женщины могут быть пожарными.
— Вы говорите, как мой отец: женщина не должна летать на боевых реактивных самолетах.
— Ваш отец прав. Женщины способны летать на реактивных самолетах, но не в зоне боевых действий.
Ева уже спорила по этому поводу с отцом и братом, и чуть было не стала спорить с Клинтом, но раздумала. «Незачем, — решила она. — Я заключу эту сделку, во что бы то ни стало».
Добрались до сарая. Клинт сбил снег с крыльца, и они вошли внутрь. В нос сразу ударил запах прелого сена, смешанный с застарелым запахом навоза.
«Удивительно, сарай и сено всегда порождают фантазии о занятиях любовью», — подумала Ева. У нее самой никогда не было романтических свиданий в сарае, однако…
— Это место обладает поразительными возможностями, — услышала она голос рядом с собой. Ева быстро отвернулась, чтобы Клинт не увидел, что она покраснела. Опять. Что с ней происходит? Ева никогда в жизни не краснела в присутствии мужчины. Клинт опять отправился осматривать окрестности. После того как они пропахали, как ей показалось, несколько миль по глубокому снегу, он выбрал площадку возле забора, обвитого колючей проволокой, и начал копать руками. У него были большие, мозолистые, умелые руки. Ева с неохотой призналась себе, что они ей очень нравятся. Клинт нашел одно дюймовый колышек землемера. Он не попросил ее держать конец рулетки, как она боялась, а закрепил его за колышек и повел рулетку вдоль забора, считая шаги. Ева подняла воротник и сунула руки в карманы. Она замерзла. Клинт был без шапки, но казалось, не замечал холода.
— Здесь много зверей: еноты, ласки, лисы, олени, даже лоси.
Ева не заметила следов животных, пока он не указал на них. «Он все замечает, — решила она. — Держу пари, что женщины от него без ума». Откуда взялась эта мысль? Ей ведь все равно, какое впечатление он производит на женщин. Ее он раздражал, но сделке это помешать не должно. Казалось, что ему нравится пикироваться с ней.
Они подошли к заросшему кустами леску. Из-за деревьев внезапно поднялась стая фазанов. Одна птица упала на землю.
— Она попала в силки, — сказал Клинт, — у нее сломана нога. — Он скрутил птице шею, затем забросил подальше силок. — Проклятые силки — такое же варварство, как и капканы.
Ева в ужасе уставилась на него.
— Какая жестокость! Зачем вы это сделали?
— Это не я жесток, а природа. У птицы сломана нога. Ночью ее бы съела лиса.
— Мы могли бы взять ее с собой и полечить.
— У вас отмерзли мозги.
— А у вас они высохли. Хорошо еще, что у вас нет с собой ружья, а то бы вы их всех перестреляли. — Она гневно отвернулась от него и направилась к дому.
— Ева, вернитесь!
Это была команда.
Она продолжала идти.
— Не смейте уходить одна!
Теперь это было больше чем команда, это был приказ. Ну, вот еще… Подчиняться она не собирается.
Темнота сгущалась быстро. Какое-то время он еще лог видеть ее фигуру, однако вскоре потерял ее из виду.
— Черт бы побрал этих женщин! — проворчал Клинт, засовывая птицу за пазуху и отправляясь вслед за Евой.
Ева любила животных. Они с матерью лечили свою кошку, когда ее пытались отравить. Сидели около нее днями и ночами, ласкали ее, давали разную еду, пока наконец не находили что-то такое, чего ее желудок не отторгал. Единственное, что помогало, — это мед. Они мазали ее лапу. Кошка слизывала мед. А потом стала есть и другую пищу. Уход за больным животным требовал много времени и терпения. Терпения у нее было в избытке — и к животным намного больше, чем к людям.
Задумавшись, Ева почти не обращала внимания, куда идет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27