— спросила Лорел напрямик.
— Ну, нет, но…
— Никаких но! Я люблю твоего брата. Я никогда не полюблю другого мужчину так, как я люблю Брендона. Я продолжаю его любить и собираюсь родить его сына. Этого достаточно, чтобы ты разрешил мне и моему ребенку присвоить его имя. Тебе не нужно жертвовать собой и твоей любовью ради меня. Мы с тобой никогда не поженимся, так что можешь чувствовать себя совершенно свободным и сделать предложение женщине, которую действительно любишь. И по возможности скорее. Я ясно выразилась, ты все понял?
Хенк расплылся в счастливейшей улыбке.
— Вполне. Но, Лорел, ты уверена? — застенчиво спросил он.
— Абсолютно. Теперь-то ты собираешься попросить Деб стать твоей женой, или нет?
— Да, мэм, непременно, — с сияющим от радости лицом ответил Хэнк.
Лорел и Марта улыбнулись ему в ответ.
— Я очень рада, что все уладилось, — деловито сказала пожилая леди. — Может, мы теперь поедем домой — мне надо кончить стирку!
Восемнадцатого мая исполнялся месяц со дня землетрясения и гибели Брендона. День был темный, дождливый, под стать настроению Лорел. Она одиноко сидела в своей комнате, и слезы непрерывно текли по ее щекам, как и неослабно ударявшиеся в стекла окна капли дождя. Невыносимо болело сердце, состояние духа было таким же мрачным, как этот унылый день. Даже малыш, энергично пинавшийся внутри, не мог рассеять ее печали.
Она отказалась есть, отвергая лакомые кусочки, которые ей приносила на подносе Марта. Когда раздался легкий стук в дверь, Лорел решила, что это опять тетя Марта, и очень удивилась, увидев в дверях Беки Лаусон.
— Можно войти? Я знаю, ты не хочешь никого видеть, но я прошла такой путь под дождем…
Лорел, конечно, не смогла отказать, и Беки присоединилась к ней у окна.
— Знаешь, после убийства Джима я тоже обычно сидела и смотрела на дождь, как ты сейчас. Это совпадает с настроением, не то что при солнце, правда?
Лорел горестно вздохнула, соглашаясь, и вытерла слезы.
— Да, действительно. Я подчас забываю, что не только у меня такое горе, что не я одна потеряла любимого человека. Быть такой эгоцентричной, как я, наверное, ужасно?
— Не ужасно, а естественно, — успокоила ее Беки с ласковой улыбкой. — Равно как и горевать в это время.
Беки подошла к кровати, где дремала Сэсси, и погладила спящую кошку.
— Какая это порода? Никогда не видела таких.
— Сиамская. Брендон принес ее мне в подарок на Валентинов день. Ее зовут Сэсси. — Лицо Лорел стало грустным. — Он подарил мне еще детеныша серебристой лисы, когда мы были в Мексике. Я, помню, сказала, что домашние животные скоро заполонят наш дом, если он не откажется от этой привычки. А он просто рассмеялся… — Ее голос прервали рыдания. — Я очень любила, когда он так смеялся, — прошептала она.
Беки, успокаивая, положила руку на ее трясущиеся плечи.
— Знаю, сейчас ты мне не поверишь, Лорел, но это пройдет. Время излечивает самую ужасную боль. Настанет час, когда воспоминания не будут кровавить сердце острыми углами, и жизнь обернется к тебе приятной стороной. Я-то знаю. Я прошла через все, что переживаешь ты сейчас. Это страшно, но у тебя есть семья и друзья, которые о тебе заботятся. Не знаю, что бы я делала без друзей, которые мне помогли, особенно Брендон и твой отец.
— Мой отец? — переспросила Лорел.
— Да, он вел себя удивительно, — улыбнулась Беки. — После вашего отъезда он частенько к нам захаживал. Каждый раз под каким-нибудь предлогом: то нашему теленку нужна мать, а он не знает, что делать с молочной коровой, то полдюжины бычков ему некуда девать, для них у него нет места. Можешь себе представить! Доводы его были неубедительны и смехотворны, но он был так любезен и добр и так ловко находил способ заставить меня принять его подарки. Частенько он приносил продукты и оставался обедать со мной и детьми. Он так терпелив с ними, они его просто обожают! И я стала ожидать его прихода и сейчас все время жду. На самом деле я испытываю глубокое чувство привязанности к твоему отцу. Я люблю его не так, как любила Джима, но он мне так же дорог. Ты, надеюсь, не против, что Рекс за мной ухаживает?
Лорел, изумленная этой новостью, едва могла пролепетать:
— Нет… конечно, Беки… но…
Лицо Беки вытянулось.
— Ты возражаешь! О Лорел, почему? Тебе неприятна перспектива иметь меня мачехой? Но, мне кажется, мы будем скорее подругами, ведь мы почти одного возраста.
— Вот именно, Беки! Ты так молода! Ты могла бы быть мне сестрой. Я просто не могу представить себе тебя и моего отца в качестве супругов. Он же намного старше тебя!
— Он не так стар, Лорел! Просто ты видишь его взглядом дочери, а я смотрю на него как женщина на привлекательного мужчину. Пожалуйста, не ревнуй его ко мне. Обещаю, что не буду ничего менять, что связано для тебя с памятью о матери. Можешь ты разделить его со мной? Рекс многие годы был один, и мы оба заслуживаем немного счастья.
— Беки, я не ребенок, ревнующий отца за его привязанность к другой женщине. Я просто пытаюсь понять. Все эти годы отец не проявлял желания жениться вторично, а теперь, совершенно неожиданно, выбирает женщину вдвое моложе себя. Это такая для меня неожиданность!
— Господи! — вдруг рассмеялась Лорел. — Пойми, он скоро станет дедушкой! А мой сын, вообрази только, должен звать тебя бабушкой!
— Это мне никогда не приходило в голову, — тоже рассмеялась Беки. — Мы пойдем на компромисс: он будет звать меня няня Беки или что-нибудь в этом роде.
После ухода Беки Лорел задумалась. Она не могла не вспомнить обвинений Брендона против ее отца и их ссор по этому поводу. Если предположить, что ее отец был связан с воровством и имел какое-то отношение к смерти Джима Лаусона, то не является ли его нынешнее поведение способом возмещения убытков?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130