Саре никогда не приходило в голову, что самые интимные нужды ей придется отправлять прямо в открытом поле! Бедняжке приходилось либо устраиваться где-нибудь за кустиком, либо прятаться со своим ночным горшком в дальнем углу фургона. До чего же неловко было ей проходить потом с этим горшком мимо провожающих ее насмешливыми взглядами мужчин. В такие минуты Сара готова была умереть со стыда. Да и никогда в жизни она не могла предположить, что когда-нибудь ей придется мыть за собой ночной горшок.
Прежде чем Сара успевала окончательно оправиться ото сна, они были уже в пути. Как правило, вплоть до полуденной остановки девушка предпочитала находиться в фургоне. Затем она отдавала распоряжение подать ей лошадь и, будучи искусной наездницей, в течение последующих часов ехала верхом рядом с отцом.
Армейская пища была тяжелым испытанием для ее желудка. Никогда прежде не ценила она блюда, приготовленные их домашней поварихой, сильнее, чем сейчас. Сара с большим трудом заставляла себя проглотить эту тяжелую снедь. А кофе, подаваемый на десерт, был таким крепким, что едва не плавил металлическую кружку.
В первые дни пути, после многочасовой езды в пыли и грязи, под палящим солнцем или проливным дождем, Саре не раз хотелось заплакать, но сквозившие во взгляде ее отца непреклонность и надежда на то, что дочь сумеет наконец взять себя в руки, удерживали ее от слез. Но если с ними ей все-таки удалось справиться, то усмирить свой язык после четырех дней пути Сара так и не смогла.
— Почему это, — обрушилась она на отца, — ты не разрешил мне взять с собой Тилли? Ведь ты же имеешь ординарца, который предупреждает все твои желания и нужды?
Ладошки ее сжались в маленькие кулачки Единственное, что оставалось Джорджу, — это постараться удержаться от смеха, глядя на ту бунтарку, которую представляла собой сейчас его дочь.
— Что-то я не замечала, чтобы ты сам надевал свой мундир. Или, может быть, ты сам стираешь свое грязное белье? Нет! Твой преданный раб делает это все за тебя! В твою палатку приносят горячую воду каждое утро! Если ты желаешь поесть или выпить чашку этого паршивого пойла, который здесь называют кофе, то все, что тебе надо сделать, — это приказать. И не успеешь ты моргнуть глазом — все окажется у тебя под рукой! Имеешь ли ты, папочка, хоть слабое представление о том, как трудно твоей дочери самостоятельно одеваться и справляться со своими волосами! Никто ведь не греет мне воду! Посмотри на мои руки! — И Сара выставила их вперед. — У меня уже все ногти обломались, а кожа покраснела и стала шершавой! Мне приходится стирать свое белье в ручье! Я даже сама выношу свой ночной горшок! Это же Бог знает что!
Вот тут-то генерал усмехнулся.
— Ты завидуешь мне, дорогая? — спросил он.
— Да, черт побери, завидую! — выпалила она, топнув от злости ножкой. — Почему ты пользуешься всеми удобствами, в то время как я страдаю?
— Сара, я не допущу, чтобы ты так кричала! — взорвался в свою очередь Джордж.
— Тогда сделай что-нибудь, — потребовала она.
Насмешливые чертики заплясали в его глазах, когда он произнес:
— Тебя, по-видимому, действительно все это сильно угнетает. Ты даже вновь заговорила при помощи рук, моя принцесса, отчего стала похожа на взъерошенного дрозда, готового взлететь.
— Я воспользуюсь даже ногами, если это поможет мне достичь желаемого, — выпалила она.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он. — Мне кажется, будет не слишком удобно, если мой ординарец начнет стирать для тебя нижнее белье или завязывать по утрам тесемки на твоем корсете. Или ты хотела бы, чтобы каждое утро он застегивал пуговки на твоем платье? Могу также представить себе, как будешь ты выглядеть, если он попытается тебя причесать! Сара, я ведь предупреждал тебя, что эта поездка повлечет за собой массу неудобств. Тебе придется и дальше все делать самой!
— Ну может же, по крайней мере, хоть кто-нибудь согреть для меня воду? Все равно же солдаты греют ее для тебя, — заметила она. — И если бы кто-нибудь выносил мой ночной горшок, мне также стало бы намного легче.
— Не думаю, моя девочка, что тебе стало бы легче. Ты просто не чувствовала бы себя так неловко, как чувствуешь сейчас.
Сара покраснела, но тем не менее продолжила излагать свои требования:
— Мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь натягивал для меня палатку. Если бы ты только видел, как солдаты швыряют вещи! Удивительно, как это они еще не заехали мне по голове. И еще: если кто-то приносит ужин тебе, он мог бы сделать то же самое и для меня. Думаю, это не слишком обременительно.
— Может, мне выделить кого-нибудь, кто будет стелить тебе постель, а. потом, когда ты уляжешься, подворачивать одеяло? — с усмешкой предложил Джордж.
— А почему бы и нет! — воскликнула Сара. — Они ведь делают это для тебя!
— Я все-таки генерал, — напомнил он ей.
— А я — дочь генерала! — выпалила она.
— Этим и еще своей обворожительной улыбкой ты заслужила чашечку кофе, моя принцесса.
— Хм! Я поверю этому только тогда, когда увижу ее своими глазами!
После этого разговора Саре все-таки стали оказывать кое-какие мелкие услуги, из чего она сделала вывод, что отец отдал-таки своим подчиненным некоторые распоряжения. И хотя никто не сказал ей ни слова, девушка поначалу подозревала, что стала объектом какой-то непонятной шутки. Впрочем, скорее всего, никто и не думал ее обижать. Она продолжала выражать свое недовольство и ненавистной грязью, и бесконечными многочасовыми переходами, и отсутствием элементарных удобств, и, наконец, клещами и змеями. К этому времени все уже успели привыкнуть к ее жалобам и пропускали их мимо ушей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111