— Жан… ты… Жан.
При этом ответе воздух с шумом вырвался из его легких и в тот же момент он вошел в нее. Ее изумленный вскрик тут же сменился вздохами, когда он начал ритмично двигаться в ней. Почувствовав, что она достигла вершины, он присоединился к ней, и они воспарили ввысь; тела их сотрясались в сумасшедшем полете…
Покой охватил каждую клеточку существа Кэтлин, и веки ее не желали подниматься, несмотря на все ее усилия. Улыбаясь ее сонным попыткам открыть глаза, Жан привлек Кэтлин к себе, и голова молодой женщины опустилась на его плечо, как на подушку.
— Спи, моя маленькая. Скоро рассвет. — И удовлетворенно вздохнув, он тоже погрузился в сон.
Кэтлин просыпалась медленно, не желая расставаться со сладким сном. Он был таким реальным, что ей казалось, она действительно чувствует тяжесть мужской руки на своей талии и тепло мужского тела подле себя. В том сумеречном состоянии между сном и бодрствованием, в котором она пребывала, Кэтлин поверила, что находится вновь в Чимере, просыпаясь сейчас подле Рида на их широкой кровати. Она сладко потянулась, чувствуя себя совершенно счастливой, как вдруг рядом с ней прозвучал сонный голос Жана:
— Лежи спокойно, cherie. Я еще не готов к дневным заботам.
Мгновенно Кэтлин замерла и широко раскрыла глаза, сбросив с себя остатки сна. Внезапно она охнула, осознав, что произошло, и весь покой, царивший в ее душе, моментально улетучился. Жан, почувствовав, что она застыла, и, услышав сдавленный крик, приподнялся, рывком перевернул ее на спину и заглянул в полные изумления изумрудные глаза. Под его пристальным взглядом Кэтлин опустила веки. Ее полные губы задрожали, и из-под прикрытых век покатились слезы. С необычайной яркостью ей вспомнилась вся прошедшая ночь.
— Что я наделала! — вырвалось у нее невольно.
Жан с силой встряхнул ее за плечи и резко приказал:
— Открой глаза, Кэтлин!
Она послушалась, и он добавил:
— Ты помнишь, что мы делали прошлой ночью? — Его слова прозвучали скорее как утверждение, чем вопрос.
— Да, — выдавила она нехотя.
— Ты пришла ко мне по собственной воле. Я не принуждал тебя.
— Я знаю, — она попыталась отвернуться, не в силах более выдерживать его взгляд, но он не дал ей этого, сделать, удержав за подбородок.
— А если знаешь, тогда перестань смотреть на меня с такой скорбью и растерянностью. — Скрипнув зубами, Жан заговорил еще более сурово: — Слишком поздно вздыхать, слишком поздно сожалеть о том, что ты, наконец, решила вновь жить, вновь почувствовать себя женщиной. Что сделано, то сделано. Прошлой ночью ты была полна жизни в моих объятиях, отдаваясь мне страстно, самозабвенно. Сжигаемая желанием, ты более чем жаждала дать мне наслаждение, требуя от меня в то же время все новых и новых ласк.
Его откровенные слова вогнали ее в краску. Не силах более его слушать, она зажмурилась и простонала:
— Жан, пожалуйста!
— Пожалуйста, что? Пожалуйста, не говорить тебе того, что, как ты прекрасно знаешь, является правдой. Пожалуйста, не напоминать тебе, что ты выглядела как настоящая вакханка, когда я, наконец, овладел тобой? Или, пожалуйста, вновь заняться с тобой любовью и испытать опять этот несказанный восторг?
— Нет! — воскликнула она и закрыла ладонями уши.
Жан убрал руку от подбородка Кэтлин и, схватив ее за запястья, прижал руки к подушке по обе стороны от лица.
— Да! — произнес он хрипло и впился в ее рот страстным поцелуем.
По телу ее прошла сладострастная дрожь, и руки ее сами собой поднялись и обвились вокруг его шеи. Для нее в этот момент все перестало существовать, кроме всепоглощающего желания, которое пробудил в ней Жан. Пальцы его начали медленно исследовать ее тело, которое вскоре завибрировало, как струна, от этих ласк. И все это время Жан страстно целовал ее, завораживая нежными словами любви…
По прошествии долгих мгновений они наконец вернулись к реальности, и волей-неволей Кэтлин пришлось вновь взглянуть правде в глаза. Она глубоко вздохнула, и по телу ее прошла дрожь, когда Жан приподнялся и посмотрел ей в лицо.
— Попробуй отрицать то, что у нас тобой, было, — начал он. — Попробуй отрицать, что ты принадлежишь мне.
— Я не могу, — проговорила она сокрушенно. — Не могу я бороться одновременно и с тобой, и с собой, Жан. У меня нет на это сил. — Она с трудом проглотила застрявший в горле комок. — Однако я не хочу этим сказать, что довольна собой. Даже сейчас меня всю переполняет чувство вины и стыда. Я злюсь… злюсь на себя за это и за то, что допустила, чтобы это произошло. — Она посмотрела на него долгим, грустным взглядом. — Но больше всего меня расстраивает то, что я не могу сказать тебе: «Я люблю тебя, Жан». Ты очень дорог мне, но я не могу подарить тебе свое сердце. Оно умерло, умерло в тот день, когда мы обнаружили обломки «Кэт-Энн». Ты возбуждаешь меня, и даже сейчас, разговаривая с тобой, я желаю тебя большего я не могу тебе предложить. — Она вглядывалась в его лицо, боясь увидеть на нем гримасу негодования, но оно выражало лишь понимание и железную решимость.
— Пока и этого вполне достаточно, cherie! Остальное придет со временем. — Жан чмокнул ее в нос.
— Я не хочу причинять тебе боль, Жан.
— Позволь мне самому об этом побеспокоиться Он усмехнулся и встал с постели. — Кроме того, твои предупреждения немного запоздали, ma petite chatte. Взгляни, как ты меня разукрасила. — Он повернулся спиной, демонстрируя ей глубокие царапины, которые оставили на его коже ее ногти.
— О Жан! — воскликнула она. — Что мне на это сказать?
Он пристально взглянул на нее.
— Ты можешь сказать, что понимаешь, какими отныне будут наши с тобой отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134