Однажды мне уже пришлось бежать из своего дома, оставив позади все, что было мне дорого, и я не желаю, чтобы это повторилось снова. И потом, — он криво усмехнулся, — ты ведь знаешь, англичане мне никогда не нравились.
— Вашим людям придется самим позаботиться об орудиях и боеприпасах, — произнес Джексон.
Жан усмехнулся:
— Да, до меня дошли слухи, что вам не хватает оружия. Возможно, в этом я тоже смогу вам помочь.
Мгновенно заинтересовавшись, Джексон наклонился вперед.
— Садитесь, Лафит, и давайте все как следует обсудим…
В конечном итоге оба они остались довольны, чего никак нельзя было сказать о Риде. Жан согласился доставить с острова оружие и боеприпасы, за которые, как обещал генерал, правительство Соединенных Штатов с ним впоследствии полностью рассчитается. Было решено также, что Жан предоставит в распоряжение генерала корабли и команды, если понадобится, и поможет в составлении подробных карт водных путей в топях, организовав наблюдение за линиями обороны в этих районах.
Со своей стороны Джексон проследит за тем, чтобы Клэборн отправил президенту письмо с просьбой объявить амнистию Лафитам и всем остальным людям Жана, обвиненным в пиратстве.
В завершении генерал приказал Риду всячески помогать Жану, регулярно докладывая ему лично, как идут дела.
Заметив по лицу Рида, что задание явно не доставило тому никакого удовольствия, Джексон добавил:
— Как я вижу, капитан Тейлор, вы с Лафитом не питаете друг к другу особой любви, но времени у нас в обрез, и сейчас все личные обиды должны быть отставлены в сторону. К тому же я все равно не могу вас никем заменить. Вы, как вы сами сказали мне, знаете эти топи так же хорошо, как и он, и потом вы единственный, кто сможет поддерживать дисциплину как среди его людей, так и моих солдат. Я знаю, вы сделаете все, как надо, и я могу полностью на вас положиться.
Как ни неприятна была Риду мысль о тесном сотрудничестве с Жаном, он не мог отказать генералу. Надо же было такому случиться! Денно и нощно общаться с собственным соперником, который к тому же был, возможно, отцом будущего ребенка Кэтлин — нет, это было просто невыносимо! Если они с Жаном не прикончат друг друга еще до окончания военных действий, это будет настоящим чудом!
Когда они вышли из кабинета Джексона, Жан заметил:
— Итак, mon ami мы снова сражаемся вместе, как в добрые старые времена.
— Мы больше с тобой не друзья, и вряд ли когда-нибудь снова будем ими, — прошипел в ответ Рид. — Если бы не генерал Джексон, я тут же вызвал бы тебя на дуэль.
На лице Жана появилась улыбка.
— Ты вызвал бы меня на дуэль?
Рид кивнул.
— Без твоей команды, естественно, чтобы они не вонзили мне нож в спину после того, как я тебя прикончу, — язвительно добавил он.
В глазах Жана появилась печаль.
— Мне жаль, что дошло до этого между двумя такими друзьями, какими мы когда-то были с тобой. Я не держу на тебя никакого зла, Рид.
— Не могу сказать того же о себе, и меня, признаюсь, удивляет твое отношение. Ты, что в конце концов понял, что не любишь мою жену?
Жан вздохнул:
— Я очень люблю Кэтлин. И всегда буду ее любить, но она принадлежала тебе первому, и ты тот, кого она любит больше всех на свете. Зная это, как могу я оспаривать ее у тебя?
Рид остановился и бросил яростный взгляд на Жана.
— Тебе следовало бы подумать об этом раньше. А так, я скорее застрелил бы тебя, чем взглянул в твою сторону еще раз. Только обстоятельства и приказ генерала удерживают меня от этого.
На следующий день англичане вошли в озеро Борн, и Джексон немедленно ввел в Новом Орлеане военное положение. Никто отныне не имел права покидать город без разрешения генерала, и под его неусыпным оком полным ходом шли работы по строительству оборонительных сооружений. Все мужчины, способные держать в руках лопату, день и ночь рыли вокруг города траншеи. Женщины тоже не сидели без дела, свертывая бинты и заготовляя впрок припасы на случай долгой осады.
Рид работал до изнеможения, стараясь этим подавить в себе обуревавшие его чувства. С новой базы Жана были доставлены оружие и боеприпасы и рассредоточены по всему городу с тем, что если один тайник будет уничтожен, остались бы другие. Суда были направлены в стратегически важные районы, и люди Жана, как и большинство людей Рида, заняли позиции вокруг и внутри топей, где имелись проходы для судов.
В течение всего периода этой лихорадочной деятельности Рид старался по возможности игнорировать Жана, что требовало от него невероятных усилий. Стоило им очутиться рядом, как в глазах Рида мгновенно вспыхивала ярость и, казалось, воздух начинал вибрировать от напряжения. Они постоянно обменивались колкостями, и было лишь вопросом времени, когда их взаимная ненависть выплеснется наружу.
Видя, что их капитаны постоянно ссорятся и смотрят волком друг на друга, люди постепенно начали разделяться на два лагеря. И неважно, что когда-то они плавали вместе и знали друг друга многие годы, не раз обмениваясь историями над бочонком рома; сейчас они были врагами, готовыми в любую минуту перегрызть друг другу глотку.
Доминик попытался положить этому конец.
— Вы только посмотрите на себя! — возмущенно проговорил он, переводя взгляд с Рида на Жана. — Прямо как мальчишки! Прекрасный пример вы подаете своим людям. Они и так уже готовы броситься друг на друга и ждут лишь, когда кто-нибудь из вас подаст им сигнал. У нас есть более важные дела, чем драться друг с другом.
— Мой брат прав, — согласился Жан.
Хотя и сознавая правоту слов Доминика, Рид все же сказал:
— Возможно. Но как только это сражение с англичанами закончится, ничто не доставит мне большего наслаждения, чем избить тебя до полусмерти, Жан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134