Это почему-то раз развеселило ее, что она не смогла удержаться от смеха.
– Вы наверняка выбрали эту пьесу не без задней мысли, правда?
– Конечно, – согласился он с хитрой улыбкой. – Поскольку у нас возникли разногласия в суждениях о некоторых ее персонажах, я счел необходимым просмотреть ее вместе с вами.
Поскольку это игривое настроение не покидало их на протяжении всего вечера, к концу первого акта Мэдди уже была готова придушить обоих.
– Не будут ли молодые люди столь добры и не прекратят ли это идиотское хихиканье?! – прошипела она. – Ведь это все-таки драма, а не комедия!
Ее замечание, казалось, только подогрело их смешливость. К концу спектакля у Андреа на глазах уже стояли слезы от подавляемого смеха.
– Я не могу вспомнить, когда театральное представление доставляло мне большее наслаждение, – радостно шептал ей на ухо Брент, – и я не могу не признать, что вы были абсолютно правы, Андреа. Королева – дура, а Гамлет выглядит полнейшим идиотом.
– Да, – кивнула она, – но ведь он только делает вид, что идиот, – милостиво заметила она. – А на самом деле не сумасшедший.
– Чего не скажешь о вас обоих! – возмущенно фыркнула Мэдди. – Клянусь, больше ноги моей не будет в театре, если только рядом окажетесь вы!
ГЛАВА 16
Ах, как же не хотелось Андреа отправляться на промысел нынешним вечером! Она была полна последними событиями, она так бы хотела безмятежно улечься в постель и заснуть в сладких мечтах о своей будущей жизни в роли супруги Брента и матери Стиви. О своей будущей жизни в Нью-Йорке, далеко-далеко от ужасного Ральфа Маттона и его отвратительной жадности. Но время было на исходе. У нее оставалось еще три ночи в Филадельфии, за которые она должна успеть собрать остаток выкупа за Стиви.
Уже часом позже Андреа поздравляла себя с удачно прошедшей краткой вылазкой. Она посетила три отдельных номера и собрала немалый урожай. В последнем из обкраденных ею номеров остановилась итальянская графиня со своим любовником, что и стало причиной выбора Андреа. Чванливая аристократка постоянно появлялась в свете, увешанная драгоценностями в три ряда, большая часть из них покоилась теперь в сумочке у Андреа. Такие вещи, как огромных размеров бриллиант, рубиновое ожерелье да в придачу такие же серьги, сами по себе могли бы стоить вожделенных двадцать пять тысяч долларов, если бы только Ральф не занизил так бессовестно их цену под предлогом необходимости платить перекупщику.
Пожалуй, теперь она может считать свой промысел законченным. Какое облегчение – знать, что отныне ей нет нужды лазить по ночам в чужие номера, трепеща перед агентами Пинкертона, злобными собаками, перед опасностью каждую минуту быть схваченной и отправленной в тюрьму. Отныне она свободна и скоро получит свободу и Стиви. Все, что остается сейчас ей проделать, – потихоньку пробраться со своей добычей к себе в номер.
Андреа приоткрыла дверь в коридор и с удивлением и испугом обнаружила, что, вопреки ее ожиданиям, там кто-то есть. Прямо к ней направлялась сама блистательная графиня в сопровождении любовника!
Проклятье! Всего одна минута – и она была бы уже далеко отсюда! А теперь ей надо либо где-то укрыться, либо постараться удрать через балкон.
– Ни за что на свете не стану больше прятаться под кроватью и слушать любовные охи и вздохи, как тогда, с Фредди и Люсиль, – поклялась она себе.
В то время, когда графиня отпирала дверь в свой номер, Андреа уже перелезла через перила балкона, со страхом разглядывая такую далекую землю в двух этажах под нею. Она не имела ни малейшего представления о том, как ей удастся спуститься отсюда, не свернув себе шею и не привлекая ничьего внимания. Судя по всему, ей придется торчать здесь до утра – или до той роковой минуты, когда графине с приятелем взбредет в голову полюбоваться на звезды.
Тут она разглядела фигурную решетку, украшавшую фасад отеля. Она начиналась примерно в двух футах от балкона. Если ей хватит ловкости перебраться на нее и решетка окажется достаточно прочной, появится шанс покинуть укрытие до утра.
Затаив дыхание, чувствуя себя так, словно она дебютирует в цирке, с трудом балансируя тяжелой сумкой с украденным, Андреа двинулась вдоль балконных перил к решетке. Покрепче ухватившись за перила, она протянула дрожащую руку в сторону чугунных завитков. Ее пальцы наконец сомкнулись мертвой хваткой вокруг холодных прутьев, безжалостно давя вьющиеся по ним стебли плюща. Вот она перенесла на решетку правую ногу. А с левой ногой возникла проблема – вернее, с ее юбками, которые оказались чересчур узкими, и не давали ей необходимой свободы движений.
Андреа замерла в неподвижности, распластавшись между балконом и решеткой. Тяжелая сумка тянула ее к решетке, тогда как основной точкой опоры все еще оставался балкон. В этой позиции она не могла двинуться ни вперед, ни назад, и уж конечно и речи не могло идти о том, чтобы освободить одну руку и приподнять проклятые юбки! Попросту говоря, она попалась! Разве что она решится разжать руки и грохнуться оземь с высоты пятнадцати футов!
До смерти испуганная, разозленная, готовая в любую минуту разрыдаться от отчаяния, Андреа рванулась изо всех сил. О, какой музыкой прозвучал для нее треск рвущейся материи! Еще один рывок, и вот уже она обеими ногами стоит на завитках чугунной решетки. Распластав руки по стене, она помедлила мгновение, переводя дыхание и набираясь храбрости для спуска, который оказался не так уж труден. Осторожно согнула колени и потянулась дрожащими руками к решетке под собою, двигаясь, словно запутавшаяся в паутине муха (хотя мухе наверное, было бы легче орудовать своими шестью лапами, не связанными ни сумкой, ни юбками).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116