В полночь, под прикрытием темноты они тронулись в путь, забирая все с собой. На рассвете от их лагеря остались только тлеющие костры.Другие племена, очевидно, тоже решили последовать их примеру, хотя некоторые из них не так быстро. В спешке многие племена оставили свои дома и тяжелые вещи. Когда Хэнкок приехал, от чейинцев и арапахо не осталось и следа. Он пришел в ярость от такой выходки индейцев и приказал сжечь дотла оставшиеся деревни. Он отправил разведчиков и небольшие отряды с целью попытаться обнаружить местоположение индейцев и догнать их. Уинкоп пришел в отчаяние. Отряд генерала Кастера обнаружил, по его мнению, группу Орлиного Носа, что направлялась на северо-запад, но ему не удалось поймать индейцев. Не было обнаружено никаких признаков племени Черного Котла или других племен, за исключением нескольких разбросанных бивачных костров и немногих запутанных следов, которые, как оказалось, возвращались к своему началу и исчезали. За ночь индейцы испарились в воздухе.
Весной 1867 года северные и южные чейинцы собрались вместе, чтобы предпринять военный поход против белых. По пути они совершали набеги на их поселения, разрушая дома и терроризируя жителей.Когда по следам индейцев из фортов пустили конницу, племена разделились на две группы. В июне северные чейинцы пошли на север от Арканзаса, чтобы совершить набеги и произвести разрушения. Черный Котел и Пантера повели своих людей на юг. Они направлялись на территорию Техаса, к тому месту, которое белые называют Сладкой Водой, но индейцы называют его Горькой Водой. Они разбили лагерь у северного притока Красной реки. Здесь они основали свою базу и совершали набеги на Северный Техас, Колорадо и Канзас, неистовствуя вдоль реки Арканзас с юга. Сговорившись между собой, северные и южные чейинцы все лето держали территорию в страхе, нагоняя ужас на местных жителей.Солдаты не беспокоили дальние южные районы, поэтому здесь чейинские женщины племени Черного Котла спокойно занимались выращиванием зерновых. Все лето они лелеяли свои насаждения и детей под жарким техасским солнцем.В начале июля сыграли свадьбу Зимнего Медведя и Застенчивой Лани, которую все откладывали до более подходящего момента. В перерывах между набегами молодожены каждую свободную минуту старались побыть вместе. К концу лета Застенчивая Лань уже ждала первого ребенка.Племена находились на Горькой Воде до октября, и у женщин было достаточно времени, чтобы собрать урожай. Время от времени между набегами мужчины охотились, но их трофеи и в сравнение не шли с той добычей, что они имели прошлым летом. Хотя погода стояла хорошая, зиму ждали суровую и голодную.Лесной Охотник рос не по дням, а по часам. Это был спокойный, уравновешенный ребенок. Он постоянно улыбался и угукал. В то лето, несмотря на то, что он был еще совсем маленьким, Таня научала его плавать в мелких водах реки. Казалось, что его развитие было очень ранним. Он начал сидеть в пять месяцев, и в это же время у него порезались два жемчужных передних зуба. В шесть месяцев он начал лепетать первые слова. Он не звал ни мать, ни отца, он звал Кит и Кэта. К середине сентября он уже во все влезал. Таня следила за тем, чтобы все острые предметы были убраны с шестов и со стен и чтобы он ни до чего опасного не смог дотянуться.Все, что хватали его маленькие, пухленькие ручки, тут же оказывалось у него во рту. Хвосты детенышей пантеры не были исключением. Он был спокойным только тогда, когда спал, и Таня часами стояла на коленях и смотрела на его ангельское личико с пухленькими, розовыми щечками и маленьким, красиво изогнутым ртом. Проснувшись, он часами играл своими деревянными игрушками, его золотые глазки сверкали от восхищения.В то лето Пантера очень часто уходил, и Охотник был для Тани самым большим утешением. Его никогда не обделяли вниманием, но это его совсем не портило. Черный Котел и Женщина Будущего обожали внука. Застенчивая Лань и Утиная Походка всегда изъявляли желание на несколько часов забрать его из рук Тани. Мелисса была для него второй мамой. Чувствуя огромную любовь со стороны окружающих, он отвечал им такой же любовью, но когда Пантера возвращался домой, он предпочитал отца всем остальным.Было беспокойное лето. Мужчины постоянно отсутствовали, и Таня обожала то время, когда Пантера находился дома. Его всегда упругие, хорошей формы мышцы стали сейчас еще сильнее. Он похудел оттого, что зачастую не имел возможности поесть как следует, и всегда находился в движении. На солнце его кожа еще больше потемнела.Ночами, лежа между его упругих бедер, Таня восполняла украденное у них время. Теперь у них была потребность друг у друге, но их жизнь постоянно была под угрозой. Каждый раз, когда он от нее уезжал, она боялась, что он не вернется.— Я знаю, что ты должен идти, — говорила она ему. — Но я не могу не беспокоиться о тебе.— Я не могу обещать, что вернусь к тебе, если духи пожелают обратного, — отвечал он, нежно поглаживая ее волосы, — но мое сердце всегда с тобой.Если Пантера был дома, то он с удовольствием проводил время с женой и сыном. Каждый раз, когда он возвращался, он находил Охотника еще больше подросшим и научившимся чему-то новому. Пантера, как любой другой отец, очень гордился достижениями сына.Уходя из дому, Пантера видел одно и то же: Дикая Кошка кормит грудью его сына. Эту мысленную картину он уносил с собой. Каждый раз, когда он представлял себе маленькую черную голову, нежно устроившуюся возле Тани, розовые губки, жадно ищущие ее сосок, его сердце переполнялось любовью.Фигура Тани изменилась после рождения сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130