Невозмутимый Финеас Ларпент, в высшей степени довольный тем, как провел чтение, и едва ли замечавший разразившийся скандал, подошел к Филиппе и низко поклонился, ожидая благодарности, но та едва взглянула на него. Это очень не понравилось стряпчему, он нахмурился и покинул библиотеку, не скрывая недовольства. За ним последовали Стэнли Томпкинсон и пять управляющих пониже рангом. Их лица были бледны, взгляды блуждали, грядущие перемены явно не радовали их.
Только когда в библиотеке не осталось никого из посторонних, Уорбек, сопровождаемый Эразмом Кроутером, подошел к Филиппе.
Невероятным усилием воли она заставила себя взглянуть на Корта. В его глазах она увидела именно то, что ожидала, – злорадство. По причине, которой она не понимала, Сэнди вложил в руки ее бывшего мужа меч, и тому не терпелось пустить его в ход, чтобы разделаться с ней. С этого самого дня Уорбек становился полновластным хозяином не только жизни Кита, но и завещанного ему состояния. И нате – он стал хозяином ее самой.
– Намерены ли вы принять предложенное вам опекунство? – спросила Филиппа хриплым, едва узнаваемым голосом. – Неужели это возможно после всего, что вы наговорили в суде обо мне и Сэнди?
– Не вижу, почему я должен отказывать усопшему в его последней просьбе, – ответил Корт, даже не пытаясь скрыть улыбку. – Да, я обвинил Сэнди во многом и не возьму своих слов назад, но я никогда не называл его глупцом. Он поступил мудро, дав мне право распоряжаться своим имуществом. Я удвою, даже утрою состояние Сэндхерстов к тому времени, когда Кристофер достигнет совершеннолетия. Мой бывший друг детства знал, что сам он, человек непрактичный, не преуспеет в этом, как бы ни тужился.
– Однако, Кортни! – – воскликнула леди Гарриэт, выпрямляясь и сдвигая брови. —Тебя, что же, не учили, что о мертвых плохо не говорят? Сделай милость, проявляй уважение к памяти моего сына.
Корт тотчас склонил голову и коснулся груди кончиками пальцев в знак глубокого раскаяния. Ему не составило труда сделать это, видя перед собой надломленную, поникшую Филиппу. Та смотрела на него расширенными глазами, состоявшими из одних зрачков, – так раненое животное смотрит на охотника в ожидании, последнего выстрела.
– В данный момент мне и впрямь не следует плохо говорить о Сэнди. Он тронул мое сердце, выказав доверие и даже назвав меня лучшим другом после всего, что было. Было бы странно, если бы я уклонился от ответственности, которую он пожелал возложить на мои плечи. Я принимаю опекунство. Уже завтра утром я буду в Сэндхерст-Холле, чтобы в присутствии старшего управляющего разобраться в состоянии дел. Ну, а вторую половину дня я проведу в обществе моего юного подопечного, чтобы мы могли получше узнать друг друга. – И из опасения, что его торжество слишком явно, Корт повернулся к Тобиасус самым деловым видом. —Надеюсь, ты присоединишься ко мне завтра утром?
– Н-нет уж, уволь, – запротестовал виконт, – ни завтра утром, ни в люб-бой другой день. Пусть финансы ост-танутся целиком в твоем ведении. Мне показ-залось, что Сэнди именно так себе это и п-представ-лял. – Он искоса окинул Филиппу сочувственным взглядом и продолжал: – Но я буду част-то заходить повидать К-кита.
– Кстати, насчет мальчика, —поспешно вставил Корт, стараясь сполна использовать предоставленный судьбой шанс. – Я подумал, не лучше ли будет забрать его отсюда в Уорбек-Кастл? Поскольку я должен следить за его образованием, там мне легче будет делать это.
– Нет, ни за что! – диким голосом крикнула Филиппа. – Тебе не удастся отнять у меня сына!
Она была потрясена. И как никогда, прекрасна, подумал Корт. Потемневшие глаза наполнились слезами, ресницы трепетали, трогательный букетик поникших фиалок вздымался на груди от частого дыхания. Корт чувствовал необычный физический подъем, вспышку энергии, от которой кровь забурлила в жилах, словно шампанское. Шесть лет, шесть бесконечно долгих лет он был игрушкой бессильной ярости, и вот теперь та, что ввергла его в ад, оказалась в полной его власти! Впервые за все эти годы он чувствовал себя… прекрасно, черт возьми!
Все заговорили разом, стараясь перекричать друг Друга, наконец леди Гарриэт властно махнула рукой, требуя тишины, и обратилась к Корту.
– Не следует поддаваться первому же порыву, дорогой мой Кортни. Не забывай, что в завещании моего сына были оговорены условия воспитания Кита. Хочу еще раз напомнить, что мальчик не может быть разлучен с матерью.
– Кортни вовсе не имел в виду, что собирается разлучить Кита с матерью, – запротестовала леди Августа, обмахиваясь веером с монаршей невозмутимостью. – Тебе нужно точнее выбирать слова, дорогой. Ведь ты и сам прекрасно знаешь, что столь юное создание более всего нуждается в материнской заботе.
– Так ли это? – спокойно спросил Корт. – Мне показалось, Сэнди пытался сказать прямо противоположное. Как всякий английский джентльмен, получивший правильное воспитание, он хорошо понимал, что мальчик с детства нуждается в дисциплине, о которой Кит до сих пор, кажется, даже не слышал. Тот, кто со временем унаследует титул и состояние, унаследует также большую ответственность за все это. Способна ли мать приготовить мальчика к будущему управлению имуществом? Нет. Заниматься воспитанием наследника должен мужчина. Это общепринятое правило, мадам, – сказал он Филиппе с легким поклоном.
– Мне безразличны общепринятые правила!
– Да, я помню. Но это не отменяет их. Взгляды их скрестились, и по смертельной бледности, покрывшей лицо Филиппы, он понял, что стрела попала в цель.
– П-постой, Корт, постой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123