Однако поскольку он в данный момент слишком молод, чтобы управлять завещанным ему имуществом, я, как то предписывается английским законом, должен учредить над ним опекунство вплоть до возраста в двадцать один год. Заверяю, что нижеследующее заявление я делаю в твердом уме и здравой памяти, а также по длительном размышлении. В качестве опекунов моего единственного и возлюбленного сына я выбираю своих давних и близких друзей Тобиаса Говарда, виконта Рокингема, и Кортни Шел-бурна, герцога Уорбека, и прошу их вступить в опекунство немедленно по прочтении завещания.
Филиппа вскочила с места. Она была так потрясена, что не могла произнести ни слова, только сжимала ладонями ледяные щеки. Ее безумный взгляд перебегал с одутловатого лица Финеаса Ларпента на его мясистые руки, в которых по-прежнему белел последний лист завещания. Она хотела крикнуть: произошла ужасная ошибка, болван нотариус все перепутал! Сэнди не мог написать такое! Но голос не слушался ее.
– Сядь, дорогая, – послышался шепот леди Гар-риэт, и Филиппу мягко, но настойчиво потянули вниз. – Мистер Ларпент еще не закончил чтение.
Она бессильно опустилась на стул. Леди Гарриэт как будто нимало не удивилась услышанному. Как это могло быть? Неужели Сэнди писал матери тайно? Или сама вдовствующая маркиза догадалась, что Кит не внук ей? Но ведь она никогда даже намеком не упоминала об этом!
Леди Августа, которая все это время продолжала невозмутимо обмахиваться веером, сложила его и открыла ридикюль. Филиппа тупо уставилась на флакон с нюхательной солью и отрицательно покачала головой.
– Ничего, все в порядке, – пробормотала она. – Я же обещала, что не упаду в обморок.
Однако сейчас она была близка к этому: в висках стучало, тошнота подкатила к горлу, и комната поплыла перед глазами. Нотариус и все собравшиеся молча ждали. Филиппа наконец собралась с силами, впилась ногтями в ладони и сделала мистеру Аарпенту знак продолжать.
– Если упомянутые джентльмены примут опекунство, то герцогу Уорбеку должен быть предоставлен полный и безраздельный контроль над всем имуществом моего сына. Я требую этого на том основании, что мой друг Кортни Шелбурн, помимо излишне горячего нрава, обладает незаурядными способностями в финансовых делах. За время моего пребывания в Венеции я неоднократно слышал, как значительно он преумножил состояние, полученное им в наследство. Это соображение, а также тот факт, что я слишком долго находился вдали от свцих владений и не мог должным образом управлять ими, натолкнуло меня на мысль о том, что герцог Уорбек сумеет привести в порядок мои дела, находящиеся сейчас в запущенном состоянии. Таким образом, мой сын Кристофер, достигнув совершеннолетия, унаследует солидный и прочный доход. Все остальные вопросы, касающиеся опекунства, к коим я отношу образование, воспитание и прочее, я вверяю обоим опекунам в равной мере, поскольку уверен, что никто не сумеет лучше защитить законные права и интересы моего сына, чем два моих давних и близких друга. Единственным условием, которое я ставлю и на котором настаиваю: чтобы никогда, ни при каких условиях мой сын не был насильственно разлучен с моей возлюбленной женой Филиппой.
Снова воцарилась тишина. Чтение завещания было закончено.
– Боже мой. Боже мой! – повторяла Филиппа все громче, словно в бреду. – Все это какая-то ошибка! Сэнди не мог так поступить, не мог, не мог!
Она повернулась, безотчетно ища взглядом Уорбека. Когда ее горячечный взгляд коснулся его лица, он как будто ощутил его и медленно повернулся. Уголки Выразительного рта приподнялись разве что самую малость, но в глазах вспыхнуло торжество.
– Успокойся, дорогая, успокойся, – снова зашептала леди Гарриэт. – Сейчас не время и не место для сцен. – И выразительно посмотрела на леди Габриэль.
Белль не нужно было слов. Она подошла к Филиппе и обняла ее.
– Моп Dieu! – вполголоса заговорила она; – Поверить не могу! Но тебе не стоит сразу так расстраиваться, Филли. Тоби сделает все, что возможно, ой защитит твои интересы… защитит тебя от Корта, если потребуется…
– Защитит меня?! – голос Филиппы поднялся до высокой истерической ноты. Она не могла оторвать взгляда от Уорбека. – Значит, меня нужно защищать от опекуна моего родного сына? Боже мой! Это неслыханно!
К этому моменту библиотека напоминала улей с растревоженными пчелами. Уже одно появление Уорбека на слушании, упоминание его имени в завещании человека, которого он считал своим злейшим врагом, стало источником самых невероятных предположений. А новость о его назначении опекуном ребенка бывшей жены произвела эффект разорвавшейся бомбы. Особенно если учесть, что ребенок, о котором шла речь, был похож на герцога как две капли воды.
– Давай поднимемся наверх, в твою комнату, – уговаривала Белль, искоса поглядывая на слуг, явно напрягавших слух, чтобы ничего не упустить. – Тебе нужно прилечь.
– Неплохая ид-дея! – поддержал Тобиас, подходя. – М-могу я проводить тебя н-наверх, Филли?
– Нет! – крикнула та. – Я хочу, чтобы из библиотеки удалили всех, кроме… кроме… – Она не могла продолжать. – Я… я должна переговорить с Уорбеком в присутствии родных и близких! Я должна знать, знать немедленно, что он намерен делать! Я не могу… не хочу оставаться в неведении!..
Леди Гарриэт поспешно выдворяла из библиотеки слуг, а леди Августа, Белль и Тобиас окружили Филиппу, чтобы заслонить ее от любопытных взглядов. Они пытались усадить ее, но ничего не добились: она была вне себя. Казалось, она едва сдерживается, чтобы не вцепиться себе в волосы и не завыть в полный голос, как безумная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123