Хани с улыбкой отставила кружку с кофе, отперла дверь и вышла наружу.
Этот ранний вечер, жаркий и влажный, скорее смахивал на июнь в Южной Каролине, чем на май в южных районах Калифорнии. Стоявшие вокруг грузовики и фургоны были составлены тесно, не пропуская дуновения ветерка, и казалось, все кругом пропахло бензином и выхлопными газами. Перейдя улицу, Дэш направился к стоянке автомобилей, и Хани помахала ему рукой.
Он уже собрался махнуть в ответ, но рука замерла на полпути. Дэш был достаточно близко, и она увидела, как его лицо нахмурилось. И тут же услышала сдавленный женский крик. Она резко обернулась.
Справа от нее два самых больших трейлера были поставлены параллельно друг другу, образуя узкий темный тоннель шириной не более пяти футов. Заметив какой-то шум позади машин, она быстро шагнула вперед.
Худой темнолицый мужчина в рваной майке красного цвета и засаленных черных брюках тащил молодую испанку в это замкнутое пространство. Хани с ужасом увидела, как мужчина с силой ударил женщину о борт большой машины и потянулся за сумочкой, которую та сжимала в руках. Женщина закричала, вобрав плечи от страха, и стала сопротивляться, пытаясь вырваться.
Женщина и ее обидчик были не так далеко, и Хани непроизвольно рванулась к ним, но, не успев пройти несколько шагов, услышала за собой топот бегущих ног. Мимо промчался Дэш, с такой силой толкнув ее в спину, что она отлетела в сторону.
Расцарапав голые колени об асфальт и проехавшись ладонями по шершавой поверхности, Хани едва не задохнулась, настолько сильной была боль. Но еще сильнее было чувство страха, внезапно охватившее ее. Она резко обернулась.
С земли ей все было видно. Она увидела узор из ярко-желтых цветов на подоле платья женщины, отчаянно цепляющейся за сумочку, услышала ее крики о помощи.
Дэш стоял недалеко от того места, где лежала Хани, спиной к ней, расставив кривые ноги. Сердце Хани сильно забилось, она открыла рот, собираясь крикнуть, чтобы он был осторожнее, не лез на рожон, не…
— Оставь ее! — крикнул Дэш.
Время остановилось, дав возможность даже самым незаметным мелочам навсегда врезаться в ее мозг с неправдоподобной отчетливостью. Эти трещины старого асфальта, бежавшие к сапогам ее мужа, обрывок нитки, свешивающийся со шва его джинсов. Она чувствовала, как жаркое солнце бьет в затылок, вдыхая запах асфальта, видела долгую тень, отбрасываемую его высокой фигурой. Но все это заслоняло дикое, наркотически-безумное выражение глаз нападавшего, который стоял в конце темного тоннеля, образованного трейлерами, и вдруг увидел Дэша.
Одним махом этот тип выхватил из-за пояса брюк короткоствольный пистолет и поднял его. Хани увидела, как наркоман с безумными глазами дважды выстрелил, и из ее горла вырвался страшный вопль.
Дэш скрючился и начал медленно и неуклюже оседать на землю. В окутавшей ее тошнотворной серой дымке все вокруг вдруг потеряло реальные очертания. На дне узкого тоннеля расплывчатым ярко-желтым пятном лежала женщина; швырнув ее наземь, наркоман скрылся, оставив сумку валяться у ее ног.
Рука Дэша опустилась на растрескавшийся тротуар. Хани видела обнаженное запястье, широкую ладонь. Всхлипывая, словно раненое животное, она стала подползать к нему на руках и кровоточащих содранных коленях. Пробиваясь сквозь серую дымку, она говорила себе, что все будет хорошо. Ведь всего несколько секунд назад она помахала ему рукой. Ничего этого на самом деле не было, ведь не мог же такой кошмар произойти просто так, ни с того ни с сего! Такие вещи не могут происходить так молниеносно, и потом, должно же быть хоть какое-то предзнаменование.
Она едва слышала крики членов съемочной группы, бежавших с противоположной стороны улицы. Она видела только эти пальцы ее мужа, скребущие ногтями асфальт.
Хани поднялась на колени рядом с Дэшем, содрогаясь всем телом от вырвавшихся рыданий.
— Дэш!
— Хани… Я…
Схватив мужа за руки, она повернула его так, чтобы голова и плечо легли ей на колено. По его груди стало расплываться большое пятно, похожее на детский рисунок солнца с лучами. Она вспомнила, что в одном из фильмов у него была такая же рана, но название фильма вылетело из головы.
Взяв его лицо в ладони, она рыдая прошептала:
— Уже можно встать. Пожалуйста, Дэш… Пожалуйста, встань…
Веки его затрепетали, губы зашевелились.
— Хани…
Он выдохнул ее имя со страшным хрипом.
— Не говори ничего. Господи, пожалуйста, только не говори…
Его глаза впились в ее лицо, глаза, полные любви и побелевшие от боли.
— Так я и знал, что… разобью… твое… сердце, — задыхаясь, выговорил он.
И его лежащая на асфальте рука безвольно разжалась.
У нее вырвался нечеловеческий, душераздирающий вопль. По траурно-черному асфальту растеклась ярко-красная кровь. На нее смотрели его глаза, широко раскрытые, но невидящие.
Один из членов группы дотронулся до нее, но Хани сбросила его руку.
Она баюкала на коленях голову своего мужа, гладила щеку,
укачивала его и шептала:
— Ты… поправишься. У тебя же все в порядке… Мой дорогой… Мой родной… ковбой.
Его теплая кровь уже насквозь промочила юбку, и бедра стали липкими. А она все укачивала его:
— Я люблю тебя, дорогой мой. Я… буду любить тебя… вечно. — Зубы лязгали, все ее тело била крупная дрожь. — Ничего плохого не случится. Ничего. Ты же герой. А герои никогда…
Хани покрывала поцелуями его лоб. Концы ее волос погружались в его кровь; вкус крови ощущался на губах. Хани шептала, что он не должен умирать. Это она должна была умереть вместо него. Это она должна была занять его место. Бог должен это понять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147