Кто они такие – слуги или солдаты? Очевидно, последнее, судя по блеску стали, который Адель как-то раз заметила под плащом одного из них. Когда она попыталась узнать у Рейфа имена их спутников, высказав вслух свои сомнения, он, прижав палец к губам, заставил ее замолчать.
– Тс-с, дорогая. Тебе вовсе ни к чему знать больше. – Он указал на афишу во внутреннем дворе трактира «Корона и митра». – Видишь? Не иначе как эти люди прибыли сюда, чтобы принять участие в турнире.
Адель раздраженно вздохнула, понимая, что большего ей от Рейфа не добиться. Отчасти он был прав: некоторые из рыцарей в доспехах, без сомнения, прибыли сюда для участия в турнире. Но если это действительно так, зачем им понадобилось прикидываться паломниками?
В переполненном трактире их встретили аппетитный запах жареного мяса и звон посуды. Некоторые из их недавних попутчиков уже сбросили свои темные одеяния из грубой шерсти и теперь открыто щеголяли шелковыми штанами и вышитыми перчатками, что опровергало представление о них как о простолюдинах. Адель и Рейф все еще были в скромных черных плащах и потому без труда смешались с толпой паломников, среди которых теперь попадалось немало калек и золотушных. Ей было уже известно о том, что многие больные посещали раку святого Эдмунда в надежде на чудесное исцеление, но какие мотивы двигали переодетыми рыцарями, оказавшимися здесь?
Рейф подвел Адель к свободному месту за длинным столом рядом с камином. Девушка осмотрелась по сторонам в поисках других женщин, но тщетно. Смела ли она надеяться, что они остановятся в другом месте? Вдоль дороги на Сент-Эдмундсбери располагалось множество трактиров и странноприимных домов, каждый из которых готов был дать приют паломникам, однако если бы не предусмотрительность Рейфа, выславшего вперед скорохода, чтобы снять для них комнату, им самим пришлось бы провести эту ночь на конюшне.
Им предложили один поднос с нарезанным на куски черствым хлебом на двоих. Кроме хлеба на подносе лежали ломти мяса с острой подливкой, а также стояла миска с чечевичной похлебкой. Пока Адель ела, Рейф наполнил ее кружку сидром.
Не в состоянии больше вынести неопределенности, она спросила:
– А где остальные женщины?
– Неужели ты уже по ним соскучилась?
– Нет, я просто хотела знать. – Адель продолжала жевать кусок мяса до тех пор, пока он не стал совсем безвкусным. – А где проведу эту ночь я? – Она ждала ответа, затаив дыхание.
Рейф обернулся.
– О, я думаю, ты и сама можешь догадаться, – ответил он с усмешкой.
Увидев откровенное приглашение в его глазах, Адель невольно улыбнулась:
– Должна признаться, ты меня поражаешь. Неужели наконец обет целомудрия будет нарушен? По правде говоря, если бы я думала, что мне опять придется делить комнату с женщинами, а не с тобой, я бы проявляла куда меньше нетерпения.
Рейф ласково посмотрел в ее зеленые глаза, затем негромко произнес:
– Надеюсь, ты сможешь сполна насладиться этим вечером.
– Тогда не будем больше тратить ни минуты.
Глаза Рейфа при свете очага казались еще темнее, веки отяжелели. Он лениво провел пальцами по ее щекам и подбородку, после чего его ладонь остановилась у выреза ее платья. Это прикосновение пробудило в ней такую страсть, что Адель стала беззвучно молить его продолжать, просунуть руку под ее плащ и коснуться набухших от желания грудей…
Однако, помня о множестве глаз, следивших за каждым их движением, Рейф сдержал себя.
– Я распорядился приготовить ванну, – сказал он, осушив кубок с сидром и отодвинув в сторону остатки еды. – Но мне заявили, что у них нет женской прислуги, чтобы нам помочь.
Адель безошибочно разгадала его мысли, и сердце в ее груди учащенно забилось.
– Если вы готовы сыграть роль моего преданного слуги, милорд, – произнесла она, украдкой нащупав тугие мускулы на его бедре, – я охотно стану вашей прекрасной дамой.
– Что ж, меня такая сделка вполне устраивает.
Когда Рейф встал, его люди, сидевшие за другим столом, тоже поднялись с мест и все как один покинули шумную многолюдную комнату. Рейф дал своим солдатам краткие указания касательно ухода за лошадьми и планов на завтра, после чего четверо из них тяжелой поступью направились через двор к конюшне. Оставшиеся двое последовали за Рейфом и Адель наверх, встав в карауле возле дверей своего господина.
Ярко освещенная пламенем камина комната была расположена под самой крышей трактира. Пуховая перина, груда одеял и деревянный сундук, на котором стояли зажженные свечи, составляли всю ее скромную обстановку; два маленьких окна со ставнями, пробитые в толще белой, лишенной всяких украшений стены выходили во внутренний двор.
Едва они переступили порог спальни, как стук в дверь возвестил о появлении слуг, которые внесли в комнату деревянную бадью и установили ее перед камином. За ними последовала вереница женщин, каждая имела при себе по кувшину с горячей водой, – они шли и шли до тех пор, пока бадья не оказалась почти полной. Когда служанки появились в последний раз, за ними плелся мальчик, сгибаясь под тяжестью груды полотенец.
Выглянув наружу и убедившись в том, что слуги удалились, Рейф закрыл дверь и запер ее на засов. Затем он протянул руки к Адель, и они оба закружились по комнате, несколько раз обогнув бадью, в которой плавали пригоршни розовых лепестков.
– Наконец-то мы одни, – проговорил он чуть слышно, прервав их головокружительный танец. – Адель, любимая, мне так не терпелось прижать тебя к груди! Боже правый, у меня такое чувство, словно мы с тобой целую вечность провели в разлуке!
– Я всегда дорожила и дорожу воспоминаниями о той дивной ночи, – прошептала она, обратив лицо навстречу его поцелую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103