Просто впервые в жизни у нее есть все, чтобы жить и поступать так, как ей хочется: она – свободна, ничем не связана, привлекательна. Пусть не молода, зато очень богата.
И леди Фэрхейвен сразу же имела успех. Людям она нравилась всегда, и уважали ее за то почтение, которое оказывала она своему пожилому супругу. Однако Клодия всегда оставалась как бы в тени своего мужа. А теперь она сама себе хозяйка, уверенная в себе и все еще способная очаровать и увлечь.
Прелести миниатюрной блондинки, пленившие когда-то покойного графа, время почти не тронуло. Блондинка лишь повзрослела и выглядела более зрелой. Морщинки на лице были едва заметны, а фигура почти не изменилась – она могла бы носить те же наряды, которые носила в семнадцать лет.
– Да откуда у нее морщины возьмутся? – завидовала какая-нибудь светская матрона, ровесница Клодии. – Джастин Хейлзуорт на руках ее носил. Она ему балованной дочкой, а не женою была.
– И детей не было. Что ж с талией сделается? – в тон добавляла другая.
– Но отдайте ей должное: она не такая падкая на веселое житье, как леди Монтегю, и не так о себе воображает. А могла бы. При таких-то деньгах, – заступалась за Клодию третья.
Вся троица сходилась на том, что вдовы – они, конечно, вдовы и есть, но леди Фэрхейвен предпочтительнее многих иных вдов.
И почтенных господ она сразу же заинтересовала. И мало кто, кроме полковника Бланта или виконта Маргейта, тянулся к ней только из-за ее денег. Был и юный Литтлфилд, только что появившийся в свете в качестве выпускника Оксфордского университета. Он страстно влюбился в леди Фэрхейвен. Но в начале сезона чаще всего ее сопровождал деверь, то есть Марк Хейлзуорт.
Первое время Клодию не удивляли его ухаживания. В конце концов, может он позволить себе быть с нею любезным. Но вскоре, недели через две, она заметила, что в вальсе он прижимает ее к себе чуть крепче, чем должно. А наклоняя ее в танце, удерживает за талию так, как будто очень беспокоится о ее удобстве и безопасности. Он как будто бы искренне проявлял к ней теплые чувства, но Клодия ни капельки не верила Марку. И ничто в нем ее не привлекало. Слава Богу, он уродился в мать, а не в кого-то из родни по отцовской линии и не походил на Джастина. Ей никогда не нравилось ни его тщедушное телосложение, ни его тонкогубое и какое-то угловатое лицо. Хотела бы она знать, что у него на уме. Правда, об этом не так трудно догадаться. Что может быть лучше, с точки зрения Марка, чем объединить графский титул с огромным богатством? Ради этого можно и на вдове троюродного брата жениться. Но, как это ни печально для Марка, за него она не пойдет. Даже если других мужчин не останется. А коль захочется ей обзавестись мужем, то она предпочтет, чтобы у избранника были полные и чувственные губы. Как у Энтони Вардена.
С Тони Варденом она была знакома уже несколько недель. Впервые они встретились в самый разгар сезона. Она сразу же почувствовала симпатию к этому молодому человеку. Ему тоже были ведомы утраты: сначала у него умер отец, потом старший брат. Она устроила так, что их как бы невзначай представили друг другу. Все прошло гладко и не породило никаких кривотолков за спиной. А когда он пригласил ее поужинать вместе, она непринужденно согласилась. За столом она сразу же выразила ему свои соболезнования. Ее слова, хотя и не отличались от общепринятых вежливых фраз, прозвучали искренне, что его сильно тронуло. Впервые кто-то посочувствовал ему. Все остальные, даже Джоанна, соболезнуя, давали понять, что сами тоже опечалены утратой и, утешая его, рассчитывают, что и он станет утешать их. А эта женщина будто в сердце его заглянула. Понять, что за муки он перенес, – это уже само по себе мучительно. Он промямлил какие-то слова в знак благодарности, однако обычная для него беспечность оставила его.
Второй встречи он искал сам. И в этот раз он увидел ее по-настоящему. Да, она на пару лет старше его, но это не очень-то заметно. В самом деле, кто из присутствующих здесь дам привлекает его?
Первое время, давая волю своему новому увлечению, он надеялся забыться, отвлечься от своих невзгод. Но постепенно Тони все сильнее привязывался к новой знакомой, с радостью отмечая, что нет в ней ни коварства, ни лукавства, да и ничего из того, чем славятся вдовы. И он никогда бы не поверил, что она могла обманывать лорда Фэрхейвена.
Возле Клодии увивалось еще несколько ухажеров, но Тони решил, что все они ему не соперники. Да и Марка Хейлзуорта можно было в расчет не брать. Он знал, что этот Марк существо, конечно, деятельное, но холоднее любой рыбы. Тони учился с ним в одной школе. Марк тогда был старшеклассником. И одноклассники Тони боялись Марка, который обижал всех, кто младше. Тони везло, и он ни разу не попался Марку под руку, но был наслышан о его выходках. Этого оказалось достаточно для неприязни, пусть мимолетной. Поэтому Тони не верилось в благосклонность леди Фэрхейвен к своему сопернику. Более того, заставая ее в обществе Марка, Тони старался увести ее, что ему всегда удавалось даже без нарушения приличий. Естественно, когда сезон перевалил свой пик, в свете уже вовсю судачили о лорде Эшфорде и леди Фэрхейвен.
Как-то в начале мая, пополудни Марк вдруг объявился в доме своей кузины. Когда дворецкий подал ей карточку Марка, брови Клодии слегка приподнялись, но она изобразила на лице любезную улыбку и распорядилась просить гостя войти.
– Здравствуйте, Клодия. Сегодня вы просто обворожительны.
– Спасибо, Марк.
Много лет назад она потратила немало сил, чтобы он перестал называть ее “кузиной Клодией”. Определенная дистанция между ними сохранилась, и это ее устраивало:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76