– Благодарю вас, господи Нейлор, за ваши труды, – сказала на прощание Джоанна, подзывая дворецкого, чтобы проводить инспектора.
Джоанна осталась в библиотеке. Слушания состоятся на днях. Возможно ли, чтобы Нейлор отыскал хоть что-то до разбирательства или после него? А если этот Джим мертв или уехал из Лондона? Вдруг он вообще ничего не видел? Тогда Тони предстанет перед судом и – о ужас! – будет повешен. А ей придется доживать остаток дней своих без него.
На следующий день Гидеон с утра взялся за дело. Перекусив на скорую руку кружкой пива с пирожком с говядиной и почками, он решил еще раз зайти в один из домов на улице Керзон. Поначалу все было так же, как и в других домах, которые Нейлор уже посетил: никто не помнил о слуге по фамилии Толин, который мог когда-то работать неподалеку. Но вдруг кухарка, стряпавшая в этом доме много лет, призадумалась.
– Минуточку, господин Нейлор, вы уверены, что это был лакей?
– Что вы хотите этим сказать? – заинтересовался Гидеон.
– Много лет назад я знала одну девушку, она прислуживала в комнатах горничной. Так вот, ее, кажется, так звали. Сейчас ей столько лет, что она очень даже может быть матерью того парня, которого вы ищете. Этого самого Джима.
Лицо Гидеона просветлело.
– Так что, он назвался девичей фамилией матери? Это уже любопытно. А не помните, что случилось с этой девушкой потом?
– Она вышла за лакея из хозяйства Пентлоу. Но что было с нею после свадьбы, как-то не помню.
– А фамилию лакея?
В это мгновение вся прислуга дружно затаила дыхание. Подумать только, старая миссис Конклин помогает распутать дело об убийстве.
– Крук? Нет. Но что-то вроде этого. Дайте мне подумать…
Гидеон терпеливо наблюдал, как миссис Конклин корчит гримасы и закатывает глаза.
– Рук. Вот как. Очень порядочный молодой лакей. И собою хорош. Я не могла осуждать ее за то, что она решила сбежать с ним.
Дворецкий потрепал миссис Конклин по плечу.
– Какая вы молодец, миссис Конклин! Теперь-то уж вы распутаете эту головоломку, а, мистер Нейлор?
Гидеон хмыкнул:
– Не так быстро. Но это может помочь делу.
Так и случилось. Довольно было пройти еще раз по старым адресам и упомянуть в нескольких домах верную фамилию, чтобы найти старого слугу, который хорошо помнил чету Руков.
– Он много лет работал у сэра Хораса Пентлоу. Но несколько лет назад Рук ушел на покой.
Гидеон откланялся. Сэр Хорас обитал где-то неподалеку, в нескольких кварталах отсюда. Желание отыскать родителей Джима настолько овладело инспектором, что он не обращал внимание на все возрастающее чувство голода.
Сэра Хораса удалось застать дома. Однако только после многократных заверений, что предоставляемые им сведения ни в коем случае не будут использованы в ущерб его старым слугам, он сообщил адрес.
Руки жили в домике, который стоял за пивной, рядом с Кингз-роуд. Почувствовав аромат эля и решив, что время все равно уже близится к ужину, Гидеон позволил себе передышку. Тем более что чета Руков наверняка сидит дома: пьют чай, а может быть, и ужинают.
Он сел у окна и стал глядеть на улицу, по которой прогуливались местные обыватели.
Народ здешний был явно не богат, но люди здесь уважали достоинство в себе и в других. Нейлор почувствовал себя в этом пабе уютнее, чем в библиотеке леди Джоанны. “Таково уж полицейское ремесло”, – подумал Гидеон. Возишься сутками со всяким отребьем, что ж удивительного, что улочка за окном пивной вдруг покажется краше ухоженного уголка в роскошном Мэйфэйре. Да и сам он – кто таков? Так, потрепанный жизнью провинциал. Его отец тоже, можно сказать, был в услужении: главный конюший местного помещика. И Гидеон мог остаться в родных местах и пробивать себе путь наверх тяжелым трудом или в конюшне, или в барской усадьбе. Однако мысль, что ты себе не хозяин, была непереносимой. Поэтому, как только в один прекрасный день появились вербовщики, юный Гидеон сразу же распрощался с родными местами. Он тогда как-то и не подумал, что служба в армии не очень совместима со стремлением быть хозяином своей судьбы, увы! Не считаясь с глубокими познаниями Нейлора в области коневодства, судьба, словно в насмешку, определила его в пехоту, так что в отставку он ушел из сорок седьмого пехотного. Довелось немало постранствовать по свету, а когда Гидеон вернулся в Сомерсет, матери уже не было. Ее похоронили без него. Отец уже ушел на пенсию. Дома ничего подходящего не нашлось, и, достаточно долго погостив на родине, где он жил у сестры (она вышла замуж за соседа-фермера), Нейлор уехал в Лондон. Ему доводилось слышать про следователей и полицейских инспекторов по особым поручениям. Служба в армии повышала его шансы устроиться на подобную работу. Можно было пойти в конную полицию, но инспекторы колесили по всей Англии, и это привлекало.
Вот и сиди теперь в этой пивной с больными ногами, безуспешно пытаясь снять судорогу монотонным шевелением пальцев в неудобных башмаках.
Он подумал о Джиме – не укрывается ли тот в отчем доме? “Впрочем, это очень скоро станет мне известно”, – подумал Нейлор, поднимаясь из-за стола и выкладывая деньги за ужин на тарелку.
Несколькими минутами позже он уже стучался в двери дома Руков. Чета старых слуг занимала второй этаж над лавкой мясника. Открыл господин Рук, еще очень даже годящийся в лакеи – прямая спина, ничего не выражающее лицо. Тем не менее удивления он скрыть не смог, когда вместо птички-невелички, малиновки или снегиря, нарушающих его покой постукиванием по двери, хозяин обнаружил Гидеона Нейлора.
– Господин Генри Рук? Мое имя Гидеон Нейлор. Я с улицы Боу. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76