– Не надо проявлять сочувствия ко мне. Это ничего не изменит.
Люк захромал к постели, чувствуя, что если сейчас упадет, то уже не сможет подняться. Он уселся на матрац, затем, тяжело дыша, повалился на спину. Не в силах пошевелиться, он закрыл глаза и стиснул зубы, чтобы не закричать от мучительной боли. Вскоре Люк расслабился и еще глотнул из бутылки, которую прихватил е собой. Он с нетерпением ждал, когда спиртное подействует и притупит его страдания – как телесные, так и душевные.
Но спиртное не действовало.
И он по-прежнему чувствовал присутствие Элизы, чувствовал аромат свежести, исходивший от нее.
Голова его гудела, и боль не прекращалась.
Люк вздрогнул от неожиданности, когда что-то влажное и холодное легло на его лоб. Он не хотел принимать помощь от дочери Монтгомери и уже готов был отбросить тряпицу, но ощущение прохлады оказалось столь приятным и успокаивающим, что он сдержался. А через некоторое время, почувствовав облегчение, Люк погрузился в сон.
Он проспан несколько минут, возможно – несколько часов. Когда же проснулся, настроение его нисколько не улучшилось. Люк нащупал бутылку с ромом и сбросил со лба тряпку. В следующее мгновение он увидел свою пленницу. Она стояла в лучах заходящего солнца и смотрела на море.
Ее печальная задумчивость подействовала на него гораздо сильнее, чем он мог бы предположить. Заметив на щеках девушки еще не высохшие слезы, Люк спросил:
– О чем вы горюете? О чем думаете?
Он заметил, как дрогнул ее подбородок. Не глядя на Люка, она ответила:
– Я думаю о свободе, капитан. Полагаю, вы меня понимаете.
– Да, мадемуазель, понимаю.
Тут она повернулась к нему и с вызовом в голосе проговорила:
– Тогда почему же держите меня здесь?
Он посмотрел на нее долгим немигающим взглядом:
– У меня есть на то причина, мадемуазель Монтгомери.
– Месть?
– Да, и еще желание вернуть то, что по праву принадлежит мне.
Элиза снова вернулась к иллюминатору. Люк нахмурился и проворчал:
– Надеетесь увидеть его?
– Кого?
– Вашего возлюбленного, конечно. Как вы думаете, ему нужны вы или ваше богатство?
– Разумеется, я, – Однако в ее ответе чувствовалась неуверенность.
Люк усмехнулся и проговорил:
– Ха! Вы, конечно, можете верить в это, но я то знаю: ни один мужчина вашего круга не возьмет в жены женщину без состояния. Для них только деньги являются мерилом достоинства человека, но не его поступки и заслуги.
Элиза снова обернулась. Пристально глядя на Люка, она спросила:
– Для вас деньги тоже являются главным?
– Нет.
Его ответ удивил ее.
– Тогда почему же вы так жаждете получить за меня выкуп? Разве вам не нужны деньги?
Капитан пожал плечами:
– Я хочу вернуть только то, что принадлежит мне, не более того.
Элиза взглянула на него недоверчиво:
– В самом деле? Я не верю вам.
Жан Люк приподнялся и, прищурившись, проговорил:
– Значит, не верите? А вы полагаете, что меня интересует ваше мнение?
Элиза выдержала взгляд капитана и ответила:
– Да, полагаю.
Люк судорожно сглотнул и снова улегся на постель. Немного помолчав, спросил:
– А этот ваш избранник, за которого вы хотите выйти замуж, он ценит ваше мнение?
– Да, ценит.
– Значит, вам очень повезло. Или ваш избранник – подкаблучник.
– Нет, он не такой.
– А какой же? Добродетельный, надежный, заслуживающий доверия мужчина, который прислушивается к мнению женщины?
– Вот именно, – кивнула Элиза.
– И кто же он, этот идеальный мужчина? Вы можете назвать его имя?
Элиза на мгновение закрыла глаза, а затем выпалила прямо в лицо капитану:
– А зачем мне сообщать вам его имя? Чтобы вы могли шантажировать и его?! – Выдавая себя за Филомену, Элиза, разумеется, не могла сказать, что Уильям Монтгомери – ее жених.
– Боюсь, ваш жених не слишком ценит вас, мадемуазель, – заметил Люк. – И вряд ли он рискнет потратиться на ваше спасение от пирата, от негодяя с черной душой, который насилует женщин, а разве порядочный мужчина не поспешил бы спасти невинную девушку, которой уготована судьба… хуже, чем смерть?
Тут капитан снова приподнялся, и Элиза громко вскрикнула, когда он запустил бутылкой в стену. В следующее мгновение он схватил девушку за рукав рубашки и привлек к своей твердой, как стена, груди. В лицо ей тотчас же пахнуло его горячее дыхание.
– Прекрасно, – прошипел он. – Именно этого я и хочу добиться. Хочу, чтобы они терзались от мысли, что вы в моих руках. Чтобы проводили бессонные ночи, представляя, как вы согреваете мою постель и удовлетворяете мои самые развратные желания. Хочу, чтобы они корчились, постоянно представляя нас вместе, и поспешили выполнить все мои требования, чтобы заполучить вас обратно. – На губах его заиграла зловещая улыбка. – И в этом – моя месть. Не важно, что вы расскажете им потом, люди склонны верить в худшее. Даже если вы поклянетесь, что остались нетронутой, они всегда будут мучиться при мысли о том, что вы пострадали от меня… и от всей моей команды. Попробуйте убедить их, что человек с моей репутацией не воспользовался случаем и не осквернил дочь Монтгомери. – Он усмехнулся и, оттолкнув Элизу, добавил: – Да, это будет замечательная месть. Потому что поползут слухи, и тогда пятно позора и презрения ляжет на вас и вашу семью.
– И моя жизнь будет разрушена, – со вздохом сказала Элиза.
– Совершенно верно. Вы заплатите за предательство вашего отца, хотя не имеете никакого отношения к его делам. – Решительный взгляд капитана свидетельствовал о том, что он готов был вершить свое правосудие любыми средствами.
Тут раздался стук в дверь, и в каюту вошел один из матросов с подносом в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82