Внешне это выглядело всего лишь жестом формальной вежливости, но Памела увидела, что худое, бескровное лицо леди Таррингтон застыло, словно окаменев, в то время как на смуглом лице Хоксуорта появилась та же мрачноватая насмешка, которую она видела, когда Мелисса нарочито не обращала на него никакого внимания.
Любопытство и нетерпеливое желание раскрыть эту тайну забурлили в ней, хотя она знала, что в ее положении благоразумнее будет подавлять в себе подобные чувства. Идя вместе с миссис Прайс по тропинке к крытому проходу на кладбище, она украдкой глянула в сторону могилы, у которой видела Джейсона, стоявшего там с таким явным благоговением днем раньше. Это место находилось в нескольких ярдах, но Памела обладала острым зрением, а буквы на надгробии недавно выбили, так что она без особого труда сумела прочесть короткую надпись, состоявшую всего лишь из имени и двух дат – «Сюзан Хоксуорт, 1758–1806».
Когда Памела миновала ворота и села в экипаж, она была сама не своя. Кто такая Сюзан Хоксуорт? Может быть, его сестра? Потом, произведя быстрый подсчет, основанный на двух датах, пришла к выводу, что это маловероятно, поскольку самому Джейсону от силы тридцать пять. Но кем бы ни была Сюзан Хоксуорт, почему ее похоронили в таком глухом углу погоста и почему ее могила оставалась безымянной на протяжении шести лет – ведь надгробие явно новое? А у Джейсона золотисто-карие глаза Таррингтонов, и его учтивость приводит леди Таррингтон в такую же ярость, в какую привело бы оскорбление со стороны какого-либо другого человека….
Памелу охватило любопытство, слишком сильное, чтобы его отрицать, но она по-прежнему сохраняла достаточно осторожности, чтобы подбираться к этой теме окольными путями. Наблюдая, как модный открытый экипаж Джейсона покатил по крутой аллее под каштановыми деревьями, она сказала экономке:
– Миссис Хоксуорт необычайно красива, правда?
Миссис Прайс пару мгновений недоуменно смотрела на нее, а потом лицо её выразило явное неодобрение, и она заметила:
– Если вы подразумеваете молодую женщину, которая пришла в церковь под руку с Джейсоном Хоксуортом, так это мисс Деламер. Нет никакой миссис Хоксуорт.
– Ах вот как! – Памела стушевалась. – А я решила, что это его жена.
– По сути дела так оно и есть! – Миссис Прайс поджала губы. – Какое бесстыдство с его стороны – привести свою любовницу в церковь, в общество приличных, добропорядочных людей! Просто неслыханно!
– Только в таком качестве он и будет водить ее в церковь, запомните мои слова! – с ухмылкой вставил старший лакей. – Когда Джейсон Хоксуорт приехал в Мэйз-Корт в прошлом году, при нем была одна иностранка, эдакая смуглокожая штучка, и поговаривают…
Он перехватил на себе ледяной взгляд миссис Прайс и погрузился в молчание.
– Негоже вести такие разговоры в присутствии мисс Фрэйн, – с упреком проговорила миссис Прайс. – Конечно, вы тоже имеете право знать факты, мисс, да только не пристало нам обсуждать такие вещи. Слава богу, то, что происходит в поместье Мэйз-Корт, никого не касается!
Это послужило бы хорошим началом для дальнейших расспросов, но Памела, вся пунцовая из-за своей первой реплики, была слишком смущена, чтобы этим воспользоваться. Не то чтобы она не подозревала о существовании подобных безнравственных отношений, однако ее воспитали в убеждении, что любой женщине, претендующей на добропорядочность, следует обходить эту тему. В этот момент ничто на свете не побудило бы ее продолжить этот разговор.
Так что тайна, окружавшая Джейсона Хоксуорта, так и осталась для нее загадкой, хотя вскоре стало очевидным, что хозяин усадьбы Мэйз-Корт в избытке снабжает темами для судов и пересудов слуг в поместье Таррингтон-Чейс и что из всех них Гвенни – самая алчная до сплетен. Ее семья жила в деревне, она навещала их раз в неделю, и у Памелы ушло не так много времени на то, чтобы выяснить, откуда Стивен черпает сведения относительно мистера Хоксуорта.
Она сочла своим долгом сделать Гвенни внушение за то, что та поощряет любопытство мальчика, поскольку это категорически запрещалось его бабушкой, но не слишком надеялась, что к ней прислушаются. Стивена явно притягивала эта тема, и особенно индийский слуга, Махду. Памела считала это вполне естественным, но, будучи уверена, что леди Таррингтон с ней не согласится, жила в постоянном страхе, что это обнаружится. Ее собственное положение в Таррингтон-Чейс было настолько шатким, что страх потерять место и оказаться в одиночестве, без друзей в этом первозданном краю, никогда ее не покидал.
Глава 4
Hаступило первое сентября – день рождения Стивена, и, чтобы отметить это событие, его и Мелиссу освободили от положенных по распорядку занятий, поскольку леди Таррингтон надумала свозить их в гости к друзьям, которые жили в нескольких милях. А так как сопровождал их Эдвард, Памела с нетерпением дожидалась этого дня, когда она всецело будет предоставлена сама себе.
Она испытывала потребность в этом. За недолгое время, проведенное в Таррингтон-Чейс, она очень привязалась к Стивену – очаровательному мальчугану, живому и смышленому, открытому и ласковому по натуре, разительно контрастировавшей с повадками его сестры.
Первое сентября выдалось не слишком солнечным. Стивен, опасаясь, что хмурый день помешает обещанной поездке, встал на час раньше обычного и вышел в сад с Рассетом, а к тому времени, когда он вернулся завтракать, Гвенни принесла в комнату для занятий все присланные ему подарки. Их скопилось великое множество, поскольку помимо преподнесенных бабушкой и сестрой и одного, присланного из Челтнема бабушкой и дедушкой со стороны матери, были еще подарки от слуг и арендаторов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51