— Я сказал мистеру Келшеллу, что не допущу дальнейших знаков его внимания к моей жене, и он… э-э-э… удалился. Как вы полагаете, могу я считать себя достаточно оскорбленным, чтобы потребовать сатисфакции?
— Такая мысль не приходила мне в голову, сэр, — извиняющимся тоном признал мистер Торнбери, — прошу прощения. — Он помедлил, потом, решившись, резко прибавил: — Возможно, сэр Чарльз именно поэтому и направил вас туда.
— Что? — недоверчиво переспросил Джеррен, но тут же понял, что это вполне возможно. Сын сэра Чарльза ведь был убит на дуэли Роджером Келшеллом, так этому старому безумцу вполне могло придти в голову приуготовить такую же судьбу и сыну Роджера и счесть это справедливым возмездием.
— Сэру Чарльзу следовало бы разузнать все гораздо лучше, — сухо произнес он, помолчав. — Невзирая на многочисленные дуэли, я никого не убил — и не убью без достаточной причины.
— В данном случае, мистер Сент-Арван, такой причины, конечно же, нет, — искренне заверил капеллан. — Могу дать вам слово.
— В этом нет необходимости, мистер Торнбери. Увиденное и услышанное в гостинице вполне убедило меня. — По его губам скользнула насмешливая улыбка. — Насколько я знаю Винсента Келшелла, странно, если бы было по-другому.
Торнбери смотрел непонимающе: — Так вы знакомы с Винсентом, сэр?
— Да, но знакомство оказалось мимолетным, поскольку наши вкусы слишком различались. — Джеррен нахмурился. — Но мой вопрос так и остался без ответа. Знали вы, что он знаком с Антонией?
— Да, мистер Сент-Арван, знал. Сэр Чарльз выяснил это еще перед моим отъездом в Лондон и именно потому принял мое предложение обратиться к вам.
Джеррен высоко поднял брови: — Ваше предложение, мистер Тронбери? Капеллан кивнул.
— Как я уже говорил, сэр, о несчастье, вас постигшем, мне стало известно от сестры. Долг платежом красен: ведь это благодаря вашему деду я смог получить сан священника, я теперь мне наконец представилась возможность отплатить добром.
— И заодно послужить верой и правдой сэру Чарльзу. Не то что бы я не испытывал к вам благодарности, но старый джентельмен, должно быть, находился в самом отчаянном положении, раз согласился на ваш план, а вот этого, честно говоря, я не понимаю. Антония ведь не только наследница, но и редкостная красавица, и, думаю, когда пришло бы время искать ей мужа, это перевесило бы неблагоприятные обстоятельства ее рождения. Или есть еще что-то, неизвестное мне?
— Больше ничего, мистер Сент-Арван, даю слово, — с самым торжественным видом заверил Торнбери.
— Трудность заключалась в том, что сэр Чарльз твердо решил, что ее муж должен быть хорошего рода. Быть может, если бы он меньше стыдился ее происхождения или придумал бы, как его скрыть, все и забылось бы, но он никогда не делал из своих чувств секрета ни для нее самой, ни для окружающих. По его мнению, мисс Антония живет на свете только для одной цели — воспрепятствовать Роджеру Келшеллу получить наследство и обеспечить, чтобы это наследство перешло к кому-нибудь, в ком течет кровь сэра Чарльза. Прямому потомку Энтони Келшелла. Эта навязчивая идея управляет его жизнью уже более двадцати лет.
Джеррен продолжал хмурится.
— Так значит, вы признаете, что сэр Чарльз психически не вполне здоров?
— Могут ли быть сомнения на сей счет, сэр? — со вздохом отвечал Торнбери. — О, когда речь заходит об управлении делами поместья, разум его совершенно ясен и здрав, но любой, до такой степени одержимый ненавистью, не может считаться вполне здоровым.
— И однако же, вы не нашли ничего дурного в содействии этим безумным планам, — произнес Джеррен с неожиданной суровостью. — По-моему, вы как человек, облеченный саном, наоборот, должны были сделать все, чтобы защитить от них девушку.
— Я делал все возможное, — мистер Торнбери выпрямился в кресле с несколько потешным достоинством. — Если бы ни жалость и боль за это несчастное дитя, я покинул бы этот дом еще много лет назад.
— Жалость, которая выразилась в предложении насильно выдать девушку замуж за незнакомца! За человека, о котором вы не знали ничего, кроме имени и того, что он без гроша и сидит в долговой тюрьме. Как видите, сэр, я не строю иллюзий относительно самого себя.
— Вы несправедливы к себе, мистер Сент-Арван, — с серьезным видом возразил Торнбери. — Мисс Антония всегда внушала мне сильную тревогу. Ведь она ничего не знает о мире, лежащем за пределами Келшелл-Парка, ибо всю жизнь ее держали здесь, словно пленницу, не позволяя встречаться ни с кем, кроме эконома да еще гувернанток и учителей. — Заметив недоверие в глазах Джеррена, он мрачно кивнул. — Я вовсе не преувеличиваю, сэр. Когда речь шла о ее образовании, сэр Чарльз денег не жалел: ее воспитали как настоящую леди и научили всему, что полагается — ни на секунду не давая при этом забыть, что она здесь из милости. Стерегли и охраняли, словно героиню какой-нибудь старинной легенды, хотя все знали: такое отношение диктуется ненавистью, а вовсе не любовью. Только представьте — она задумала убежать, едва станет совершеннолетней, совершенно не понимая, что придется одной, без средств оказаться в мире, о жизни которого она не имеет ни малейшего представления. И я должен был равнодушно дожидаться, не пытаясь предотвратить такое несчастье?
— Еще неизвестно, намного ли меньшим несчастьем окажется устроенный вами брак, — иронически заметил Джеррен. — Раз уж вы считали себя ее другом, отчего же не помогли им с Винсентом обвенчаться, если именно этого она хотела?
— Потому, сэр, что не доверяю ни ему, ни его отцу. Он не случайно познакомился с мисс Антонией, а появился в нашей округе под вымышленным именем именно для того, чтобы завоевать ее доверие и расположение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65