Д'Авенант, мне плевать, верите вы мне или нет, но мы должны опередить их. Вульф предал двадцать лет моей дружбы, моего доверия, и я не хочу, чтобы этот негодяй выиграл сейчас.
Макс больше не колебался ни секунды. Открыв люк в крыше кареты, он встал во весь рост и прокричал кучеру.
– Поворачивай домой! Можешь загнать лошадей, но – ради Бога! – мы должны быть там!
– Слушаюсь, сэр!
Макс захлопнул люк и опустился на место. Внутри у него была пустота.
Однако его пистоль была по-прежнему направлена на Флеминга.
Тот покачал головой.
– Видит Бог, я хорошо подготовил вас. – Он хмурился, но в голосе его слышалось одобрение. – Мне даже нет нужды спрашивать, как вам удалось выбраться из Франции, д'Авенант. Теперь я и сам вижу. Хотя, признаюсь, я думал, что вы погибли, и уже собирался было выразить соболезнование вашим родным. Лишь от подосланных ко мне убийц я узнал, что вы живы.
– Ваша похвала вдохновляет меня.
Флеминг рассмеялся, по тут же сморщился от боли и замолчан, поглаживая горло, затем откинулся на спинку дивана и вытер пот со лба.
– Похоже, я недооценивал вас. Черт, нам с вами сейчас предоставляется исключительная возможность! Кстати, как наша девица? Она что-нибудь вспомнила?
– Нет. И я хотел бы обсудить с вами кое-что, Флеминг Я могу передать ее вам только на определенных условиях.
Голубые глаза Флеминга округлились, затем сузились.
– О чем это вы толкуете? Какие такие условия? Вы обязаны передать ее мне немедленно. Нам нужна ее формула.
– Она не помнит ее. И я не хочу чтобы она пострадала от тех жестоких приемов, с помощью которых вы попытаетесь извлечь из нее формулу.
Флеминг смотрел на него с изумлением.
Затем догадка мелькнула в его глазах.
– А-а Да вы похоже питаете нежные чувства к малышке – Его глаза гневно сверкнули. – И это после того, что она совершила? Но она же враг! Неужели вы можете.
– Она не то что вы думаете, Флеминг И что касается содеянного ею, то это вопрос спорный.
– Единственное о чем можно спорить сейчас, так это о том, намерены ли вы передать ее немедленно или же желаете столкнуться с последствиями. А они будут весьма серьезны. И вам не поможет ни ваше влиятельное семейство, ни брат-герцог. Пусть только попробуют вмешаться, и вам будет предъявлено обвинение в измене.
– Я готов к этому, Флеминг. Помнится, как-то раз вы спрашивали меня, во что я оцениваю эту миссию. Так вот – мне нужна мадемуазель ле Бон. Живая и невредимая. И я буду находиться при ней постоянно, нравится вам это или нет.
Флеминг стиснул зубы.
– Я не склонен торговаться с вами. Я отвечаю перед королем.
– Я тоже. И я исполню свой долг перед королем и Англией. Но куда бы ни отправилась мадемуазель ле Бон, я отправлюсь с ней. Воспринимайте нас как супругов.
Флеминг помассировал раненую руку, безжизненно висевшую вдоль тела.
– Я подумаю, что тут можно сделать. Но ничего не обещаю.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. А потом Флеминг улыбнулся, медленно и язвительно.
– Должен признаться, д'Авенант, я уже давно не испытывал такого изумления. Я допускал все, что угодно, но только не это. Вот что значит досылать на дело дилетанта.
– Вы послали не дилетанта, – так же медленно и язвительно улыбнулся Макс. – А д'Авенанта.
Флеминг только кивнул в ответ и, явно страдая от боли, откинулся на плюшевые подушки. Остаток пути они проделали в молчании. Карета, выехав из Лондона, стремительно катилась на юг, к Суссексу.
Меньше чем через час она замедлила ход, и Макс, приподняв занавеску на окне, увидел знакомый дом. На первый взгляд все выглядело неизменным. Охранники были на своих постах.
Он облегченно вздохнул. Карета остановилась.
– Сначала вы Флеминг. – Макс махнул пистолью. – Выходите.
Старший мужчина хмуро повиновался.
– Недоверчивый, черт!
Охранник, поспешивший к карете, открыл дверцу, и Флеминг вышел первым.
– Однако, – медленно проговорил он, ступив на землю, – всего не учтешь!
Он резко обернулся. В левой руке его блеснула пистоль. На один ужасный миг ослепительная, смертельная вспышка запечатлелась в мозгу Макса.
А затем выстрел прогремел в ночи – и боль, жгучая как огонь, вспыхнула в груди и повалила его наземь.
Мари вздрогнула и проснулась. Сердце бешено колотилось в груди.
Сидя в постели, она смотрела сквозь газовую занавесь на окна, не понимая, что же разбудило ее. Кажется, она слышала какой-то шум. Или то был сон?
Вот оно. Стреляют! И на этот раз не один, а шквал выстрелов прогремели в тишине.
Французы нашли их. Она вскочила, желая броситься к окну, но запуталась в занавесях. Тонкие и прозрачные, они липли к телу, не отпуская ее. Где Макс? Почему она одна? И тут она вспомнила. Библиотека... Там они любили друг друга, потом он принес ее сюда, гладил ей спину, шептал слова любви... Потом... потом она, наверное, уснула.
А он поехал в Лондон на свидание с другом. Он еще не вернулся. Он в безопасности.
Как? Как удалось французам обнаружить их? Выпутавшись наконец из занавесей, она сошла с возвышения, на котором раскинулось их ложе. Босая, в ночной сорочке, она озиралась вокруг, не зная, куда ей броситься.
Почему, почему так уверена была она, что все опасности миновали?
И что ей теперь делать? Спрятаться? Сидеть здесь? Бежать?
Снаружи продолжали стрелять. Она услышала крики. Паника сдавила ей горло. Она кинулась было к двери, но вдруг остановилась. Дрожь ужаса прошла по ее телу.
Ночь, стрельба... Нужно бежать... Крики. Пожар.
Она застыла. На один страшный миг комната вдруг потеряла свои очертания, и она увидела себя на заросшем травой холме, потом... где-то еще, и все вокруг было таким... знакомым, родным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124