Всего в нескольких ярдах вниз по течению вода кипела и пенилась, поднимая тучи брызг, разбиваясь о камни на краю пропасти. Только не это! Но выразить свою мысль словами ему так и не пришлось. Река, зародившая в нем надежду, так же быстро отняла ее и швырнула через каменную гряду вниз.
Многотонная масса поды, обрушившейся вместе с ними, несла их, как двух тряпочных кукол в никуда. На какое-то мгновение, падая вместе с массой воды, Николас не чувствовал своего тела. Вниз… вниз…
Пролетев большое расстояние, они коснулись поверхности, и сразу попали в водоворот, подхвативший их и потянувший на дно. Боль пронзила тело. Несколько футов бурлящей, кружащейся воды сомкнулись над головой. Внезапно пришла ярость, слепой гнев, оттого что он превратился в игрушку в руках судьбы. Стойкость, воля, тело предали его, но ярость осталась.
Девушка дрожала, безвольно повиснув у него на руках. Он потряс ее и кивком головы показал в сторону углубления.
— Ты сможешь туда добраться? — крикнул он, перекрывая рев воды.
Она взглянула туда, куда смотрел он, и слабо покачала головой.
— Проклятие! Неужели вы теперь подведете меня, леди?
Его гнев как будто разжег тлевшие угольки ее былой силы воли. Она подняла голову.
— Да, — произнесла она сдавленным голосом. Ее сил хватило на одно это слово.
Он воспринял его как согласие и на сей раз даже не потрудился сосчитать до трех.
Отпустив корягу, Николас сделал рывок по направлению к углублению. Они преодолевали десять футов водной поверхности вместе, били ногами, неуклюже выкидывали вперед руки, пытаясь дотянуться до цели. Ему казалось, что они никогда туда не доберутся.
Но, наконец, он коснулся камня правой рукой, собрал последние силы и, уцепившись за край скалы, подтянулся к выступу. Она тоже ухватилась за скалу и замерла, переводя дыхание.
Медленно он втянул тело в углубление и помог вскарабкаться ей. Углубление в несколько футов шириной переходило в пещеру.
Они упали на холодный каменный пол, тяжело дыша и отплевывая воду. Пещера была маленькая, темная, сырая, в ней не было ничего, кроме холодного скользкого на ощупь камня.
Но им казалось, что они попали на небеса. Капитан Броган никогда и не предполагал, что может так приблизиться к раю. Он лежал на животе, прижавшись щекой к холодному граниту, дрожа каждой жилкой, совершенно обессилевший. Ему казалось, что он пропитался водой, как губка.
Он может дышать. Черт побери, он никогда раньше не получал такого удовольствия от возможности дышать. Вдох-выдох, вдох-выдох — воздух входит и выходит беспрепятственно, и процесс этот прерывается лишь частыми приступами мучительного кашля.
За ревом воды послышался лай собак. Проклятые собаки. Их захлебывающийся лай слышен даже сквозь грохот водопада. Наверное, прикинул он, они находятся сейчас футах в тридцати вверх по течению, остановились там, прямо над их головами. Завывают в ярости, оттого что их добыча неожиданно ускользнула.
Николас улыбнулся и огляделся. Свет проникал только через вход, через который они сюда протиснулись. Девушка, распростершись на спине рядом с ним, лежала, не двигаясь, только грудь едва заметно приподнималась и опускалась от дыхания.
Не обращая внимания на боль в плече, Николас сбросил промокший мешок с плеча. Наверное, большая часть провизии пришла в негодность. А пистолет он потерял. Лежит он теперь где-нибудь на дне реки, а у них осталось одно оружие — нож. Вытащив нож, он бросил его рядом с мешком. Потом осмотрел кандалы. На секунду у него мелькнула надежда: а вдруг? Но нет, цепь была в целости и сохранности. Ну, разумеется. Никакая сила — ни человека, ни природы — не в состоянии, наверное, разорвать эту цепь.
Николас снова улегся на холодный каменный пол и долго лежал без движений.
Неожиданно послышались всхлипы.
Николас поднял голову.
— Ты плачешь? — Он не поверил своим ушам. — Ведь мы живы.
Она не ответила, но, закрывшись рукой, разрыдалась еще сильнее.
— Ты ведь чуть не утонула, — напомнил он ей.
Это, по-видимому, не помогло. Она разрыдалась еще громче, все ее тело сотрясалось от рыданий.
Нахмурив лоб, он смотрел на нее, крайне озадаченный.
— Что, черт возьми, с тобой происходит, женщина?
— Я испугалась! — крикнула она сердито. — Неужели тебе никогда не было страшно?
Он онемел от неожиданности. Она сказала это так, как будто не хотела признаваться в этом. Ее слова снова вызвали у него незнакомое чувство сострадания, так же, как вчера, когда она рассказывала о том, что голод заставил ее воровать. Чувство это было для него совершенно новым. Он даже не знал, как оно называется, по твердо знал, что страх, о котором она говорила, ему приходилось испытывать. Много раз в жизни. Да, ему бывало страшно.
— Но теперь мы в безопасности, — тихо сказал он.
— Нет, не в безопасности. — Она села. Лицо выражало отчаяние. — Мы совсем не в безопасности. Мы умрем!
Собаки продолжали неистово лаять над головами, состязаясь с грохотом воды, падающей в смертельно опасный водоворот. Она зажала руками уши, прижала колени к груди и, уткнувшись в них, зарыдала в голос.
При виде ее отчаяния у Николаса горло перехватило от жалости. Господи, как она беспомощна! Сидит тут, вымокшая насквозь, замерзшая, а слезы еще добавляют влаги, такая одинокая.
— Не надо бояться, — сказал он тихо, не позволив себе придвинуться к ней. — Пока мы в безопасности.
— Нет! — Она сердито пнула цепь. — Я не могу больше бежать. У меня не осталось сил. Неужели ты не понимаешь? Совсем нет сил. Я вообще не очень сильная. Я устала от того, что надо спасаться бегством, что в меня стреляют, что за мной охотятся с собаками, что меня топят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90