А сейчас ему меньше всего нужны дополнительные осложнения. Теперь она была видна ему в сером утреннем свете. Так близко… и так невероятно далеко. Его тело все еще пылало, неудовлетворенное желание не прошло. Он все-таки протянул к ней руку и провел кончиком пальца по щеке, сожалея о том, чего не могло быть.
Девушка подскочила, как ужаленная, мгновенно проснулась и ударила его локтем прямо в солнечное сплетение.
Николас зарычал от неожиданности и боли, а она, возмущенно завопив, спрыгнула с кровати, очевидно, забыв в самый критический момент, что они прикованы друг к другу.
Кольцо впилось в его щиколотку. Выругавшись, он вскочил, и цепь, натянувшись, опрокинула ее. Она шлепнулась на пол прямо, на свой очаровательный задик.
— Не смей прикасаться ко мне! — орала она, болтая свободной ногой и безуспешно пытаясь отползти от него. — Не приближайся!
— Я и не приближаюсь к тебе, — проворчал он раздраженно. — Успокойся и…
— Не приближайся! — Она схватила каким-то образом оказавшийся на полу нож и выбросила руку вперед.
Увернувшись от удара, Николас выпустил целую обойму весьма колоритных ругательств.
— С меня, черт побери, хватит! — Он схватил ее за руку. — Какая муха тебя укусила, женщина? Я не причинил тебе никакого зла.
— Мерзавец! Я знала, что тебе нельзя доверять! — Сумасшедшая девица изо всех сил рвалась из его рук. — Отпусти меня!
— Отпущу, если ты не будешь больше пытаться искромсать меня ножом. — И он так сжал ее запястье, что она выронила нож. Он с глухим стуком упал на пол.
— Нет! — всхлипывая, бормотала она.
— Я не причиню тебе зла.
— Не трогай меня, я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался!
Он хотел что-то сказать, чтобы успокоить ее, но вдруг услышал отдаленный звук. Откуда-то из чащи леса.
— Шшш! — Он зажал рукой ей рот и затаился, прислушиваясь.
Она продолжала вырываться, и его ладонь приглушала набор, несомненно, самых отборных ругательств. Потом, когда звук стал громче, она тоже замерла. Ошибки быть не могло: вдалеке заливались громким лаем собаки.
Их обнаружили.
Глава 10
Николас злобно выругался. Он сразу же выпустил из рук девушку, забыв о спорах. Наклонившись, он выхватил из-под кровати пистолет и окинул взглядом помещение, соображая, что еще следует захватить с собой.
Девушка словно окаменела и, широко раскрыв глаза, прислушивалась к лаю собак, эхом отдававшемуся в лесу.
— Может быть, они охотятся на оленя? — Дрожащим голосом предположила она. — Или на лису?
— Охотники появляются в Каннок-Чейз, только когда преследуют один вид дичи. — Он перебросил мешок с едой через здоровое плечо. — Бежавших преступников.
— Но мы ведь не знаем точно, кого они ищут сейчас?
— Может быть, подождем их здесь и спросим? Николас засунул за голенище нож, потом, взяв девушку за руку, поставил на ноги.
— Ходу, ваша светлость. — И торопливо потащил ее к выходу.
Держа пистолет в правой руке, он чуть приоткрыл дверь. Первые лучи утреннего солнца, пробиваясь сквозь кроны деревьев, поблескивали на ярко-зеленой листве и траве, влажной от росы. Картина была обманчиво мирной. Никого не было видно — ни всадников, ни собак, но бешеный лай своры приближался.
— Как им удалось так быстро отыскать нас? — прошептала девушка.
— Должно быть, они искали всю ночь, — коротко ответил он. — С факелами. А я оставил хороший кровавый след для собак.
Николас мысленно обругал себя. Им не следовало так долго отдыхать. Вообще не следовало отдыхать. А теперь есть ли у них шанс спастись? Оставаться в хижине — самоубийство. Надежды, обогнать собак, нет. Разве что ненадолго. И что такое его пистолет против дюжины вооруженных полицейских?
На секунду он почувствовал, что проиграл. Конец. Им обоим конец. Потом вдруг представил себе, как его тащат в Олд-Бейли в Лондоне и передают в руки адмиралтейского трибунала.
— Нет, ни за что, — пробормотал он и, шагнув за порог хижины, оглянулся на мисс Делафилд. В глазах се он прочел обреченность и отчаяние.
— Что нам делать?
— Бежать! — процедил он сквозь стиснутые зубы. Повернув влево, он повел ее от хижины с такой скоростью, на какую были способны их усталые ноги, и какую позволяла развить громыхающая цепь.
Они углублялись в лесную чащу. Мешок с провизией бил по спине при каждом шаге, по Николас даже не думал о боли в плече. Перед его глазами стояла одна картина — виселица в доке, где приводили в исполнение смертные приговоры.
Девушка не отставала, поспевая за его размашистым шагом. Тяжелые кандалы замедляли их бег, но не останавливали. Опыт вчерашнего дня не прошел даром, и она, споткнувшись всего пару раз, сумела примериться к его шагам.
Тявканье собак раздавалось все громче, будто за ними гнались все демоны ада. Девушка оглянулась через плечо.
— Не делай этого! — приказал он. — Не останавливайся!
Она подчинилась, в кои-то веки, обойдясь без лишних споров, и молча продолжила свой путь. Николас слышал ее тяжелое дыхание. Они больше не тратили силы на разговоры.
Солнечные лучи косо пробивались сквозь листья. Солнце вставало справа от них. Николас держал курс на север — под острым углом к направлению, по которому они шли вчера. Он не пытался запутывать след, зная, что таким способом преследователей все равно не собьешь. Единственный шанс опередить полицейских — как можно дальше оторваться от них.
Они почти бежали плечом к плечу. Ветки и сухие листья шуршали и с треском ломались под ногами, ветви хлестали по лицам, цепляли одежду, волосы, но они не замедляли бега, продираясь сквозь заросли, пересекая лесные поляны, переходя лужи. Лес будто проносился мимо, сливаясь в смазанную линию солнечного света и теней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90